В 2024 году Стасу Михайлову исполнилось 55 лет. По этому поводу состоялся большой концерт, а через полгода артист снова вышел на сцену в программе юбилейного концерта, но уже своего коллеги и друга, композитора и продюсера Игоря Крутого, отмечавшего 70-летие. Нам удалось вскоре после этого концерта поговорить со Стасом Михайловым — и об Игоре Крутом, и о работе, и о популярности и славе, и о многом другом.
Быть лидером и не фальшивить
— Известно, что Игорь Крутой на свои концерты приглашает только тех артистов, с которыми у него хорошие творческие и личные отношения…
— Да, у нас дружеские отношения. Он очень душевный, позитивный человек, очень любит шутки и анекдоты и знает много интересных историй, в том числе и про знаменитостей. Но журналистам здесь не придётся искать сенсаций: он их рассказывает только в кругу надёжных друзей.
— Как вы думаете, в чём секрет его популярности?
— Мне кажется, секрет его популярности очень прост. Тут главное — быть личностью. Это должны быть не ведомые кем-то или чем-то люди, а лидеры. Так вот, Игорь Крутой — он из категории лидеров. Он понимает, что делает, и доносит это до публики. И никогда не фальшивит — ни в нотах, ни в поступках. Люди же моментально распознают фальшь. И если с вами что-то не так, то по ту сторону сцены вас никогда не будут слушать.
— А как можно стать популярным — есть какой-то рецепт?
— Есть много рецептов, которые сейчас не работают. Нынешняя система координат, в которой живут современные молодые люди, кардинально отличается от той, в которой мы жили раньше. Тогда были радио и телевидение, и не было никакого интернета. И ещё была жёсткая цензура, и много всяких фильтров, которые просеивали тех, кто хочет выйти на сцену. И многих отсеивали, прежде чем пропустить тебя, чтобы ты пел. Сейчас молодому исполнителю или исполнительнице, для того чтобы стать популярным, достаточно зайти в интернет, сделать что-то необычное — и, как правило, это работает. Другое дело если мы говорим о настоящей популярности, не сиюминутной, а о той, которая надолго. Тогда нужно предъявить зрителям что-то не просто интересное, оригинальное, а значимое, весомое и уникальное. И, конечно, всё надо делать с умом.
— Но если и зритель, и сам шоу-бизнес так изменились за последние 10-15 лет, — то и артисты, которые приобрели популярность ещё до этих изменений, должны как-то меняться?
— Да, это так. Но я как-то спокойно к этому отношусь: просто иду туда, куда ведёт меня моё сердце, моя интуиция. Иду к людям, к моим зрителям. Стараюсь быть с ними честным и искренним. И радовать их своими песнями — и теми, которые они помнят и любят, и новыми. Мне кажется, что артист должен быть больше сконцентрирован на творчестве как таковом, на том, что и как он делает, а не на том, что происходит в шоу-бизнесе. И как там его обсуждают — это ему должно быть всё равно. А артиста всегда будут обсуждать — это неизбежно, это часть профессии.
К публичности привыкаешь
— От публичности устаёте?
— Во время пандемии было два года затишья в плане выступлений, концертов. Но работа и при этом не останавливалась: я написал много песен, выпустил два альбома. Но пандемия, к счастью, закончилась, всё вернулось на круги своя — возобновились концерты, живое общение с публикой, а это то, чем артист живёт. От публичности не устаю — просто привык жить в этом состоянии.
— Но не все артисты так открыты к общению, как вы… Это от характера человека зависит?
— Вопрос в другом. И артист, который популярен, не всегда может быть, на чей-то взгляд, корректен. Жить постоянно под прицелом объективов — это определённая история. Надо постоянно себя контролировать: каждый свой шаг, каждое слово… Улыбаться — когда тебе, может быть, не до улыбок. Например, у тебя может быть плохое настроение, ты можешь плохо себя чувствовать, у тебя могут быть какие-то серьёзные проблемы или неприятности — в работе, в личной жизни, да где угодно. И вот в сердцах ты где-то что-то сказал не так, или тебя не так поняли, и это разошлось миллионными тиражами, и люди на это отреагировали — каждый по-своему. Кто-то посочувствовал, а кто-то — наоборот… И ты начинаешь переживать и замыкаться в себе, избегать контактов с прессой… И в моей жизни, не скрою, это тоже было. Потом изменилось отношение.
— Но вы тоже стараетесь не распространяться, например, о личной жизни…
— На вопросы о личной жизни я вообще не отвечаю. Потому что это моя личная жизнь. Зачем мне про неё рассказывать? Есть много других вещей, про которые можно интересно поговорить. Нужно знать про человека, с которым будешь общаться, что-то более интересное, кроме того, во что он одевается, что ест и с кем он спит, — хоть ещё что-то сверх этого. Если артист личность — ему всегда найдётся чем поделиться, о чём важном и интересном поговорить.
— А удаётся публичному человеку побыть собой?
— К счастью, да. И, конечно, когда на тебя не направлены микрофоны и камеры, чувствуешь себя более свободно и раскованно, более гармонично.
Главное — творчество и зрители
— Какие самые важные пункты в вашем райдере, которые обязательно надо выполнить?
— Да нет у меня никакого пункта такого. Признаюсь, что раньше меня это интересовало. В молодости по-другому реагируешь на такие вещи: ты хочешь схватить всё… Сейчас для меня это не является чем-то важным — сейчас у меня совершенно другие задачи. Больше меня интересует творческая составляющая: то, что я делаю. И люди, которые приходят ко мне на концерт. Я понял, что это для меня — самое важное. А райдер — это так… Чтобы водичка в гримёрке стояла и какие-то фрукты.
— Но звёздная болезнь вас как-то коснулась?
— Не успела. Наверное, потому что всю жизнь работал. Я не стал популярным в одночасье. Сколько лет у меня ушло на то, чтобы стать Стасом Михайловым? 20 лет. Когда работаешь с утра до ночи, то тут не до звёздной болезни… И вообще, что такое звёздная болезнь? В моем понимании, если человек что-то не так сказал, где-то покапризничал, то иногда это трактуют так, что человек «зазвездился». Но часто такому поведению есть логичные объяснения — может, он просто не в настроении был, по разным причинам — я уже говорил, отчего такое бывает... А если человек вообразил себя звездой или даже реально стал звездой — это ни от чего не гарантирует. Такова жизнь: люди меняются местами — кто-то идёт вверх, кто-то падает... И у каждого — свои падения и взлёты, не только у артистов... Просто про человека, который в тени, могут знать только в кругу своих близких, а оценивают только публичного человека, потому что он на виду. Но тому, кто упал, потом всё равно надо будет встать. И снова попытаться взлететь.
