В 1957 году Никита Хрущёв, не считаясь с реальным положением дел в сельском хозяйстве СССР, объявил сверхзадачу: в ближайшие годы догнать и перегнать США по производству мяса и молока на душу населения.
Как обычно в СССР, соответствующие экономические обоснования подводились задним числом под уже принятое руководством партии решение. Тем не менее, подготовленная ЦСУ СССР справка ужаснула Хрущёва: производительность сельского хозяйства в СССР уступала таковой в США в среднем в три раза!
На самом деле, ЦСУ в докладе Хрущёву даже приукрасило реальное положение дел. По его действительным данным, производительность труда в советском сельском хозяйстве была ниже, чем в американском, в 3,75 раза. А исследования экономистов показывали, что, на самом деле, в 4,5 раза (в два с половиной раза по производству зерна и в 8-10 раз по продукции животноводства). Хрущёв увидел корень проблемы в раздробленности сельского хозяйства по мелким колхозам, а ключ к её решению – в создании крупных хозяйств и в преобразовании колхозов в совхозы. Соответствующее решение было принято в 1958 году Президиумом (так тогда называлось Политбюро) ЦК КПСС.[С-BLOCK]
Показательно, что укрупнение аграрных предприятий и преобразование колхозов в совхозы коснулось в основном нечернозёмной зоны европейской части РСФСР – Северо-Западного, Центрального и Волго-Вятского экономических районов, частично также Урала, Сибири и Дальнего Востока. То есть – только российских регионов. По мысли организаторов, оно должно было привести к росту производства в сельском хозяйстве. Однако желаемых результатов достигнуто не было. После снятия Хрущёва, мартовский (1965 г.) пленум ЦК КПСС осудил ликвидацию колхозов и превращение их в совхозы как ошибочную, «волюнтаристскую» политику. Но последующие мероприятия стали дальнейшим развитием того же курса.
В 1966 году были отменены «трудодни» и введена заработная плата колхозникам. При всём своём несомненном либерализме такая мера имела и негативный экономический эффект – материальная заинтересованность колхозников перестала зависеть от непосредственных результатов их труда. Положение крестьян уравнивалось с положением городских рабочих, что побуждало к другим мерам «ликвидации различий между городом и селом».
В 1968 году Министерство сельского хозяйства СССР утвердило «Правила застройки сельских населённых пунктов РСФСР» (заметим, что союзное министерство распоряжалось поверх российского!). В них впервые появилось понятие «неперспективные сёла». 1 сентября того же года вышло совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР по вопросам строительства в сельской местности, в основе которого лежали упомянутые правила.
Сразу вслед за этим прекратилось строительство новых и капитальный ремонт уже существующих школ, больниц, других объектов инфраструктуры в мелких сельских населённых пунктах, лежащих в стороне от дорог. Прекращалось автобусное сообщение с ними. Люди из таких деревень подлежали переселению в более крупные сёла, в «главные усадьбы» колхозов и совхозные посёлки.
После того, как мелкие сёла были поставлены в такие условия, их ещё легче было объявить «неперспективными». Это предусматривало постановление ЦК и Совмина в марте 1974 года «О мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства нечернозёмной зоны РСФСР». Согласно ему, в этой зоне планировалось оставить лишь около 29 тысяч сельских населённых пунктов из 143 тысяч существующих. В 1976 году ликвидацию «неперспективных» поселений было призвано ускорить новое постановление тех же органов – «О дальнейшем развитии специализации и концентрации сельскохозяйственного производства на базе межхозяйственной кооперации и агропромышленной интеграции».
Укрупнение сёл и переселение жителей происходило очень медленно. По сути, это была вторая кампания раскрестьянивания в России, и сельские жители пассивно сопротивлялись ей. До упразднения советской власти она не была завершена, а после 1992 года прекратились бюджетные вложения в развитие не только «неперспективных» сёл, но и российского сельского хозяйства как такового.
Историки согласно отмечают, что кампания по ликвидации «неперспективных» деревень и концентрация сельскохозяйственного производства в крупных аграрных предприятиях не привели к желаемому подъёму производительности сельского хозяйства. Темпы роста сельскохозяйственного производства в РСФСР неуклонно снижались. Так, если в восьмой пятилетке (1966-1970) они составляли в среднем 8,4% в год, то в 11-й (1981-1985) – 1,1%.
Сселяемые в крупные совхозные посёлки (где не было возможности вести подсобное хозяйство) крестьяне теряли связь с землёй и с плодами своего труда, превращались в государственных наёмных рабочих. Именно это приближение образа жизни тружеников села к городскому трактовалось в партийных документах как прогрессивное «магистральное развитие». Ликвидация последних остатков традиционного крестьянского быта приводила к миграции населения преимущественно в города, куда раскрестьяненных сельчан тянуло больше, так как уровень жизни там был всё равно выше, чем в гигантских совхозах.[С-BLOCK]
Однако, видимо, на курс по ликвидации «неперспективных» деревень действовали и более глубокие процессы. Ведь переход к рыночной экономике только подчеркнул пропасть между городом и деревней и привёл к ещё большей деградации русского села. В индустриальную эпоху благосостояние городских жителей неизменно росло быстрее, чем у сельских. Советская политика же базировалась на принципах социального равенства. Недостаточный жизненный уровень на селе предполагалось поднять до городского административными мерами. Значительно проще казалось сселить всех крестьян в небольшое количество «агрогородов», чем строить дороги до каждой маленькой деревни, а также школы и медпункты в них.
С этим совпало стремление самих крестьян к поднятию своего жизненного уровня путём переселения в города. Всё это вместе привело к упадку сельского хозяйства и к вымиранию множества русских деревень, поскольку никаких экономических механизмов, стимулирующих рост сельскохозяйственного производства, так и не было создано.
