На Руси существовало множество словесных табу. Одно из таких слов было запрещено произносить на похоронах и в течение всего периода траура. Этот обычай подчас кардинальным образом менял жизнь родственников и близких покойного, вносил существенные коррективы в их общение между собой.
На самом деле на Руси существовало множество словесных табу. Так, Андрей Тихомиров, автор книги «Происхождение слов и примет», утверждает, что раньше запрещено было произносить слово «медведь». В противном случае медведь мог напасть на человека и причинить ему вред. А Дмитрий Зеленин в издании «Восточнославянская этнография» пишет о том, что среди русских рыбаков бытовало поверье, что слово «медведь» способно вызвать бурю. Вообще, Зеленин сообщает, что на больших озерах и морях рыбаки никогда не произносили не только название этого животного, но и такие слова как лиса и заяц. Объясняется данный запрет тем, что лиса и заяц находятся в подчинении у медведя.
Русские также не называли «по имени» и змей. Их названия (как и в случаях с медведем, зайцем, лисой) заменяли другими словами. Змей именовали «земляными» или «худыми». Как указано в сборнике очерков истории и быта «Традиционная культура русских Западной Сибири XIX-XX веков» (2003 год), считалось, что в змей способны перевоплощаться различные злые силы. А если верить авторам издания «Лексический атлас русских народных говоров» (1992 год), повсеместно в бытовой практике крестьян Воронежской области запрещено было произносить слово «черт» («накликать черта можно», «ангел отлетает на 24 часа»). В заклинательных паремиях оно заменялось словами «шут» или «тот».
Некоторые слова было запрещено произносить или заменять их другими лишь при определенных обстоятельствах. Так, В.Ю. Лещенко, автор монографии «Русская семья XI-XIX вв.», на Руси повсеместно запрещалось произносить слово, обозначавшее имя покойника. Это считалось равносильным призыву мертвецов с того света: «покойники могут прийти ночью», «забрать кого-то с собой». Имя умершего старались не называть и во время погребальных обрядов, и во время поминальных оплакиваний, и, вообще, в период траура. К особенно опасным русские относили имена утопленников и других категорий нечистых покойников, от которых зависел земной порядок и благополучие людей.
Именно поэтому покойников не называли именами, которые те носили при жизни. Л.М. Ивлева в издании «Ряженье в русской традиционной культуре» пишет о том, что умерших было принято именовать «Макарушками». Говорили: «Мака́рушка хорони́ть». Мало того, авторы сборника «Труды Томского областного краеведческого музея» (Издательство Томского университета, 2007 год), утверждают, что страх перед усопшими, а также табу на произнесение их имен породили обычай давать тезкам покойного другие имена. Понятно, что среди родственников или близких умершего могли попасться обладатели аналогичного имени, упоминать которое было нельзя.
Между тем имена умерших продолжали присутствовать в жизни их потомков. Например, Н.И. Толстой и Т.А. Агапкина, авторы этнолингвистического словаря «Славянские древности», утверждают, что у русских новорожденного, не обнаружившего признаков жизни, окликали именами умерших родственников. Имя, при котором он оживал, становилось его. Корни этого ритуала связаны с верой в переселение душ. Кроме того, по мнению И.И. Шангиной, автора энциклопедии «Русские дети. Основы народной педагогики», на Руси был широко распространен обычай называть детей именами умерших деда или бабки.
У восточных славян было не принято называть детей именами их умерших братьев или сестер. В Полесье опасались, что ребенок, наделенный «мертвым» именем, обязательно умрет. Как считает С.М. Толстая, автор энциклопедического словаря «Славянская мифология», до сих пор широко распространено представление о том, что ребенка не стоит называть даже в честь живого человека, например, отца. Существует поверье, что «давать имя на имя» опасно, так как «один из тезок сживет со свету другого». А вот именами деда или бабушки детей нарекают и сегодня, в особенности если те прожили достойную жизнь.
