А случай этот произошёл много лет тому назад… Картинка события настолько врезалась в мою память, что я ощущаю её физически во всех подробностях.
Работала я на кондитерской фабрике, режим работы был трёхсменный. Трудно было работать по неделе: вторая, третья смена, а ещё труднее и опаснее ходить по темноте ночью.
Мы жили тогда в районе Новой Нарезки по улице им. Д.И. Менделеева, последняя улица вниз, к реке. Глухомань ужасная!
Освещения на улицах тогда не было. В темноте идёшь и прислушиваешься к каждому шороху и звуку, постоянно оглядываясь назад, не бежит ли кто-то за тобой.
После второй смены, как всегда, спешила домой. Страх сковывал всё моё существо. Дорога была знакомая, но неприятные неожиданности могли подстерегать везде, где их вовсе не ждёшь.
Работали до двенадцати часов ночи. Редко когда успевала на последний автобус, в основном приходилось добираться пешком через весь город, мусульманское кладбище и гаражи, что на окраине города. Глубокая ночь. Темнота, сердце замирало от страха при виде встречных людей.
Бывало, что приходилось убегать. Одолев самый страшный путь и свернув на свою улицу, посмотрела на крайний дом. Там жили соседи, через три дома от нас. Только мы жили через дорогу, на другой стороне. Они держали дома злую овчарку.
С хозяйкой – Тамарой - мы вместе работали на фабрике, только в разных цехах и в разные смены. Вот было бы хорошо работать вместе в одну смену и ходить домой вдвоём, не так было бы страшно.
И сейчас она пришла на работу в третью смену, а её муж, как всегда, наверное, пьяный. Размышляла, с опаской поглядывая на их двор. Собака была грозой всему краю! Её боялись, но управы на неё не было. Хозяин отпускал своего злыдня ночами на прогулку.
Бывали случаи, овчарка срывалась с цепи и убегала невесть куда… Рвала собак – дворняжек, кошек и не щадила людей. Были штрафы, предупреждения, но случаи повторялись. Хозяева обвиняли всех, но не своего пса. Говорили: «Не надо было его злить».
Мои мысли прервал злобный, угрожающий лай. Вдруг из темноты на меня бросилась огромная овчарка, на ошейнике болталась короткая цепь, она с разбегу закинула свои мощные лапы на мои плечи, под тяжестью которых я присела, но, к счастью, удержалась.
Горячим паром выдохнула прямо в лицо, по-человечьи, в упор, глядя мне в глаза, обнажив свой угрожающий оскал. И… резко оттолкнувшись, обежала меня несколько раз и села рядом. От сильного толчка качнуло назад, но какая-то сила помогла устоять на месте. Если бы я упала, она бы точно набросилась на меня.
Я начала читать молитву «Отче наш», призывая Всевышнего защитить меня от собаки. От волнения слова путались, все тело дрожало. Потихоньку начала от неё отдаляться. Она зарычала. Тогда я настойчиво сказала ей: «Фу!», «Сидеть!», «Свои!». Она села рядом, наблюдая за мной…
Через какое-то время я попыталась снова делать мелкие, робкие шаги, направляясь вперёд, ласково приговаривая: «Нельзя!», «Фу!», «Нельзя!», «Свои!».
Она глядела на меня спокойно, потягивая носом и обнюхивая мою одежду, ноги. Я была полностью в её власти. Она, как бы наслаждаясь своим превосходством, наблюдала, испытывая меня. Ждать помощи было неоткуда. Окраина погрузилась в ночную тьму. Калитки все были уже на засовах. Ни в одном окне не горел свет.
Неполная луна была моим светилом и свидетелем ночного кошмара. Меня переполнял страх, стучало в висках, но я держалась уверенно, не показывая своего состояния. Постоянно повторяя: «Фу!», «Сидеть!», «Нельзя!».
Она упорно продолжала испытывать моё терпение. Я чувствовала, что она выжидает от меня резкого движения, чтобы со всей своей собачьей агрессией наброситься! Неужели никто не помешает ей загрызть меня насмерть! Никого! Только безмолвная, свинцовая тишина.
Мысли не покидали о маленькой дочери, что будет с ней без меня? Лихорадочно стучало сердце и дробью отдавалось в висках. Это не собака – монстр! Она упорно сидела рядом, как бы размышляя, вонзить в меня свои клычищи или пощадить.
Я продолжала мелкими шажками двигаться дальше с молитвой: «Господи, Всевышний, помоги ради доченьки моей, спаси и сохрани меня от собачьих клыков. Я чувствовала себя в роли мыши в кошачьих лапах.
Овчарка была уже за моей спиной, я вся напряглась, ожидая каждый момент её прыжок. Краем глаза посмотрела назад, она сменила позу, повернувшись в мою сторону, но продолжая сидеть, провожая взглядом или выжидая момента нападения.
Без резких движений, медленно, наконец, дошла до дома. И… захлопнув за собой калитку, враз присела. Ноги стали как будто ватными. Силы покинули меня от столь долгого и очень тяжелого напряжения и страха.
Помню, как бабушка помогла мне подняться и под руку завела в дом. Она ещё не ложилась спать, тревожно вглядываясь через окно в ночную тьму, ожидая меня. А моя доченька крепко спала, даже не подозревая, что пришлось пережить её маме.
Баба Таня, не переставая, волнуясь, спрашивала: «Что с тобой? Где так долго была? Я смотрела на неё, пытаясь объяснить, но не могла. Тогда бабушка брызнула мне в лицо водой и подала кружку, заставив выпить. Немного успокоившись, поведала обо всём, заверив её, что это невероятное чудо – остаться в живых и без увечий.
Она, всплеснув руками, заохала и запричитала: «Доченька, да тебя же Господь спас от этой нечисти! Сколько ж людей она погрызла! Я поняла, почему она, обнюхав тебя, не тронула. У вас с её хозяйкой Тамарой запах фабричный, душистый, одинаковый, вот это и остановило её. Когда она вдохнула знакомый запах, тут же и отпрянула от тебя. Но о чём-то ещё она размышляла, накинуться на тебя или нет. Но главное еще, что ты обратилась к Богу с молитвой, Он услышал. Ты же призвала Его на помощь, вот и усадил Он эту зверюгу на место.
– Ладно, бабушка, всё ты правильно сказала, а теперь давай спать ложиться, уже третий час ночи. Ещё долго ворочаясь, не могла уснуть, ощущая рядом присутствие овчарки, её горячее дыхание, оскал и тяжёлые лапы на своих плечах. И только под утро удалось забыться тревожным, непродолжительным сном.
Валентина Клименко
Другие рассказы Троицких писателей здесь: region-uu.ru/rasskasi
