Хорошее англоязычное кино нынче редко появляется в российском прокате, но «Три тысячи лет желаний» – именно такой случай. В Каннах сказку австралийца Джорджа Миллера, автора фильмов о Безумном Максе и, что помнят немногие, о поросенке Бэйбе, показывали в этом году вне конкурса. Несколько лет назад Миллер, режиссер, казалось бы, массового кино, возглавлял, кстати, каннское жюри. На самом деле, в его пышущем энергией «Безумном Максе» авторского больше, чем в иных фестивальных фильмах. «Три тысячи лет желаний», несмотря на фантастический сюжет, – тоже изысканная штучка. Литература не существует без читателей и интерпретаторов, в том числе профессиональных, и в работах Байетт они тоже играют очень важную роль. В том же романе «Обладать» одна из двух основных линий посвящена литературоведам, исследующим жизнь и творчество уже упомянутых поэтов. Вот и Алетейя из повести Байетт и фильма Джорджа Миллера «Три тысячи лет желаний» посвятила себя изучению словесного наследия человечества. Несмотря на то, что ее бросил муж, Алетейя не чувствует себя чем-то обделенной – героини Антонии Байетт, как правило, самодостаточны. Ведь, в конце концов, нет ничего интереснее и важнее сказок, легенд, историй, литературы вообще – именно об этом в первую очередь рассказывает картина «Три тысячи лет желаний». То, что всегда казалось выдумкой, на глазах рациональной Алетейи буквально обретает плоть и кровь, наполняется жизнью, и в этом можно увидеть метафору.
Байетт и Джордж Миллер умеют передать упоительность сторителлинга и на бумаге, и на экране. Литература, фольклор – это совсем не скучно, в них можно и почерпнуть мудрость, накопленную человечеством, и раствориться, убегая от мрачной реальности. «Три тысячи лет желаний» погружают в яркий, колоритный, осязаемый, наполненный страстью и отвращением, любовью и жестокостью мир, заставляя жадно приникать к источнику сюжетов тысячелетней давности. «В царстве джиннов рассказывают друг другу истории. Истории для них как воздух, они создают смыслы», – говорит герой Идриса Эльбы. Словесное творчество даже способно спасти заблудшую во мраке душу, как это случается с одним из персонажей «Трёх тысяч лет желаний». Сегодня функции фольклора и литературы выполняет еще и кино.
Но если истории можно присвоить себе, сделать частью внутреннего мира и опыта, то обладание другим человеком или джинном может сделать его несчастным и даже погубить. Алетейя в какой-то момент понимает, что ей все-таки не хватает в жизни любви и просит джинна стать ее возлюбленным. Магическое существо, вынужденное обитать в современном Лондоне, куда перемещаются персонажи в конце фильма, в итоге начинает буквально разрушаться. Мораль сей басни стара как мир: если любишь – отпусти. И в то же время есть всегда актуальный посыл: все истории уже рассказаны, но каждый раз для отдельно взятого человека они все равно случаются впервые.
