Тут попался дневник. Передали по случаю. Кое-что показалось в нем знакомым.
«- Решил писать дневник. Зачем? Чтобы получше запомнить буквы и слова. Вот пишу.
- Работаю вышибалой в кабаке. Работа прямо по мне. Могу в рыло дать, могу не пустить. Круто. Вечером, когда кабак закрывается, мне поесть приносят. Вкусно. Директор говорит, что для меня отдельно готовят. Не работа, а булка. Пил водку.
- Сегодня случайно увидел, как официанты со столов объедки собирают в тарелку. Думал, в помойку, а они мне принесли. Так вот, оказывается, как они мне готовят. Орал. Но все-таки поел. Запил водкой для дезинфекции.
- Выгнали. Не надо было орать. Пил водку с горьким чувством.
- Ничего не делаю. Пью водку.
- Встретился с клевыми ребятами. Называются нацболы. Привели меня подвал. Слушал. Спросил, можно ли у них пить водку? Сказали, что без нее у них нельзя. Запретили не пить. Все, я теперь нацбол. Пил водку за партию.
- Дали читать «Лимонку». Чувствуется уровень. Пил водку со значением.
- Сегодня приехал и выступал фюрер Лимонкин. Купил все его книги. Вечером пил водку за фюрера.
- Прочел фюрера. Бредит тюрягой. Надо бы посидеть в тюрьме, чтобы понять. Пил водку за тюрьму.
- Решил сесть. Собрал котомку, положил чаю, сахару. Пошел. Украл в супермаркете бутылку водки. Поймали. Ждал, когда посадят. Но просто трахнули в морду и выкинули на дорогу. Обидно. Водку не пил – отняли, гады.
- Помогал «едросам» с газетой. Дали денег. Взял. Фюрер обиделся и пять минут со мной не разговаривал. Потом сказал, что если бы ему «едросы» дали денег, то он бы тоже обязательно взял. Ибо так можно уменьшать у врагов количество денег, которые «все равно украдут». Пил водку за то, чтобы «едросы» отдали нам все деньги.
- Сделал газету. Название украл у Геббельса. «Народный наблюдатель». Это кумир фюрера. Фюрер похвалил – назвал меня Айзеншписом. Потом поправился, что хотел назвать Герингом, но почему то вышло вот так. Смеялись. Пил водку за ласковый смех фюрера.
- Фюрер назначил меня писателем и приказал написать на тетрадь что-нибудь. Яволь. Фюреру понравилось. Пил водку за литературу.
- Продолжаю писать. Читал в подвале. Ржут, уроды. Но фюреру нравится. Исписал все, что можно в доме. Я теперь писатель. Пил водку, как настоящий писатель.
- Фюрер договорился с газетками. Хвалят. Вот прикол. А еще мне дадут премию. Буду писатель с премией. От волнения не мог пить водку.
- Дали премию. Пил…
- Хорошая премия. Сколько водки. Надо еще. Наняли в газету. Издается сто лет уже, а называется «Новая». Платят. Пишу как писатель. Даже печатают. Умереть не встать. Пил водку и всё.
- Много, много премий. Все дают, не знаешь, от кого брать. Пишу. Печатают. Во прикол. Хвалят. Офигеть. Пью и пью и пью…
- Странно. Такое чувство, что не я пью водку, а она меня. Сегодня фюрер превратился в божью коровку и убежал, а пол обидно скрипел. Я ему сказал, все что думал и плюнул на него. Вот. Вечером ко мне пришел забор от дома и просил на нем написать матом чего-нибудь, а то ему зелено и плоско. Предложил ему водки, но он испугался, свернулся ковриком и уполз в розетку, а оттуда на улицу. Я погнался за ним. Какие-то люди в белом меня хватали. Я запел им марш кубинской народной милиции и сказал, что они колибри, раз так поступают, а они…»
На этом рукопись обрывается.
Она была найдена в вещах недавно сбежавшего из клиники пациента, известного под кличкой «Графоман». Фамилия, к сожалению, утрачена, но она связана с чем-то липким. Приклеин… нет, Прилипухин… Прилипкин… Черт! В общем, не вспомнили. Описаны события с 2000 по 2015 год, подготовлена к печати персоналом ЛТП № 14 г. Н-Новгород, опубликована в «Сборнике материалов творчества лиц, страдающих delirium tremens». Рукопись прошла дезинфекцию и редакторскую правку, поскольку автор малограмотен и писал печатными буквами. Решение о ее публикации было принято, так как недавно пациент был неоднократно замечен в районе Госдумы, что очень встревожило персонал клиники.
