На Западе горячие головы периодически поднимают вопрос морской блокады России. Пока это просто разговоры, однако к ним стоит отнестись более чем серьезно – хотя бы потому, что реализация такой угрозы может стать серьезным вызовом для нашей страны.

Сначала 14 июня об этом упомянул министр иностранных дел Великобритании Дэвид Кэмерон. Он заявил: «Нужно охотиться за всем – деньгами, нефтью, остановить газ, корабли, всё, что позволяет работать российской военной машине».

Могут ли британцы реализовать свои угрозы? Существует ряд экономических способов создать проблемы российскому судоходству. Например, лишая порты, принимающие суда с нашими грузами, судового трафика из лояльных Западу стран. Есть даже похожий прецедент – в Пакистане в правительственных тендерах указывается, что судно, доставляющее в Пакистан товар, не должно по пути заходить в порты Израиля и Индии. Если пакистанцы увидят нарушение, то товар они примут, но потом не оплатят. Похожие вещи можно делать и в других странах, только вместо Израиля будет Россия. Влияние Запада на такие вещи невелико, но оно есть. Есть возможность подвергнуть санкциям активы компаний, принимающих российские суда в своих портах, и другие подобные методы.

Наконец есть силовой метод – захват судов. Так делали с иранскими танкерами, что вынуждало Иран проводить встречные захваты судов в Персидском заливе. Технически Британия имеет всё необходимое для таких действий, в том числе и соответствующий опыт.

Эстафету за Кэмероном подхватили датчане. 17 июня министр иностранных дел королевства Ларс Расмуссен заявил, что датские власти рассматривают различные варианты ограничения прохода танкеров с российской нефтью через Балтийское море.

Дания контролирует проливы, соединяющие Балтийское море с Северным, а следовательно, с открытым океаном. Большой Бельт и Малый Бельт – основные торговые магистрали из Балтийского моря во внешний мир, и они полностью контролируются Данией. Еще один пролив – Эресунн – Дания делит со Швецией. За этими проливами лежит широкий пролив Категгат, омывающий берега Дании и Швеции, и Скагеррак, с датским южным берегом и северным норвежским.

 

 

Через эти проливы проходит треть российского экспорта и подавляющая часть уходящей за рубеж российской нефти.

 

 

Режим прохода проливов определяется Копенгагенской конвенцией 1857 года, требующей от Дании обеспечить свободный проход через проливы. Кроме того, существует статья 282 Версальского мирного договора от 1919 года, в котором страны-победительницы Германии (Дании среди подписантов не было) и сама Германия обязуются выполнять положения этой Конвенции, но только в вопросах, касающихся подписантов договора, в число которых Россия не входит. С юридической точки зрения это слабые ограничивающие факторы. Прецеденты, когда судоходство через проливы ограничивалось, имеются.

Дания может формально ничего не блокировать, но потребовать от всех проходящих судов страховки, которые нашим судам недоступны, или соответствия судов тем или иным экологическим нормам, которым наши суда могут не соответствовать. Наконец можно пойти силовым путем и арестовывать часть судов за якобы нарушения, вплоть до подброса на борт наркотиков или оружия.

Для многих датчан противодействие России – продолжение борьбы со славянами за жизненное пространство в Средние века. Они легко и с радостью вписываются в антироссийские начинания. Именно на их территории развертывались американские военные водолазы незадолго до подрыва трубопроводов системы «Северный поток».

Во время Второй мировой примерно каждый 300-й датский мужчина вступил в войска СС и отправился воевать в СССР, причем абсолютно добровольно. В боях с Красной армией в составе войск СС погибло больше датчан, чем в датском Сопротивлении и датской армии во время немецкого вторжения, вместе взятых. А сегодня Дания – государство, активно помогающее режиму Зеленского. Поэтому нельзя исключать, что датчане вновь перейдут очередные красные линии.

С одной стороны, не стоит пускаться в излишний алармизм – ни завтра, ни послезавтра никакой блокады не будет. И потому, что риски для Запада велики, и потому, что Запад и сам пока потребляет российскую нефть. Но систематическое упоминание возможности блокады политиками разных стран, начавшееся еще до СВО, прямо указывает на то, что идеи такие на Западе прорабатываются.

Это, в свою очередь, ставит перед Россией вопрос о превентивных мерах по недопущению блокады. Для разных форм блокады (экономической, силовой) нужны разные комплексы превентивных и ответных мер, которые будет реализовать непросто. Но зато мы предупреждены заранее.

К тому же у нас нет выбора. Свободу судоходства российских танкеров мы обязаны обеспечить.