В Пекине широко отметили 70-ю годовщину образования Китайской народной республики. Этот юбилей выпадает на тот исторический момент, когда наши двусторонние контакты выходят на новый уровень. Сегодня слишком очевидно, что Россия и Китай стараются максимально расширить спектр сотрудничества и, самое главное, найти свежие формы совместного осмысления будущего мира.
За спиной — долгая и весьма противоречивая история отношений: от «великой дружбы» в 1950-е до жесткого идеологического противостояния в 60–70-е. Затем этапы постепенного урегулирования и стратегического партнерства и, наконец, теснейшие связи в торговле и военной сфере. Поменялись и роли: если раньше СССР слыл «старшим братом», то сейчас скорее наоборот. Не случайно, The Economist пытается нас поддеть, вынося на обложку картинку, на которой маленький бурый медведь сидит на коленях у огромной панды. На деле, впрочем, давно уже отошли от понятий «братства» — наши отношения перетекли в плоскость взаимного уважения и прагматизма. Мы — стратегические и добрососедские партнеры, каждый со своими интересами. При этом мы не готовы разменивать их в угоду конъюнктурным соображениям.
По опросам Pew Research (сентябрь 2019), более 70 процентов россиян относятся к Китаю позитивно, хотя более 60 процентов американцев и европейцев смотрят на Поднебесную с опаской. Да, и россиян Пекин нередко пугает своей непонятностью и экономической мощью, но мы чувствуем близость в устремлениях и идеях. Обеим державам слишком узко в рамках нынешнего миропорядка, и они предлагают новые — более открытые и эффективные — формы глобального взаимодействия. Хотят, например, построить самостоятельную финансово-валютную систему (не разрушая старую). Россия активно поставляет в Китай нефть и газ, в конце этого года предполагается запустить «Силу Сибири». Разумеется, удается не все, нередко непонимание логики взаимодействия с Китаем, его политической культуры, приводит к декларативным планам, которым не суждено осуществиться. Вспомним, так до конца и нереализованный «разворот на Восток» или не очень воспринимаемую в Азии концепцию «большой Евразии».
Тем не менее наш товарооборот уверенно растет. В 2018-м он достиг 108 млрд долларов, а к 2024-му намечено выйти на 200 млрд. Самый легкий способ для достижения этой планки — работать по старой схеме, сложившейся еще в 90-е: увеличивать продажи энергоносителей, которые в общем объеме экспорта составляют около 70 процентов. То есть скачок товарооборота вполне может означать и то, что наша страна все более привязывается своими ресурсами к Поднебесной, а это уже плохо. Если Китай для России — торговый партнер номер один, то мы для них — номер 11, даже увеличив товарооборот вдвое, мы не войдем в число лидеров. Нам надо стремиться к переводу торговли с Поднебесной на новое качество — к диверсификации, совместному выпуску высокотехнологичных товаров и созданию технопарков. А также сообща выходить на рынки третьих государств, развивать электронные торговые площадки.
Сегодня мы проводим совместные военные учения, обмениваемся «годами дружбы», Владимир Путин и Си Цзиньпин встречались уже более 30 раз — чем не доказательства доверия? Но на этом фоне Москва и Пекин иногда не слышат друг друга. Так, китайские эксперты жалуются, что российский рынок остается «закрытым», в ответ же мы удивляемся: разве не Россия призывает инвестировать в зоны опережающего развития, в приоритетные производства, в совместные агрофирмы и стартапы? Но при внимательном рассмотрении выясняется, что китайские коллеги имеют в виду беспрепятственный допуск к российским энергетическим ресурсам и возможность самостоятельно эксплуатировать наши земли. Кстати, именно таким образом они «вскрыли» рынки Центральной Азии, Латинской Америки и Африки. У России же сегодня другие национальные приоритеты — нам надо воссоздавать свою промышленность, а массовый приток китайских товаров просто обрушит эти планы, «обездвижит» нашу индустрию, как это, например, случилось в 90-е на Дальнем Востоке.
Логика современного Китая — это стратегия бурно развивающегося колосса, Поднебесная присутствует во всех уголках мира. Причем Китай постепенно перестает быть «мировой фабрикой», переходит на высокотехнологичные и наукоемкие производства. Несмотря на заметное замедление роста ВВП, китайцам для поддержания экономики требуется «выносить» свои капиталы и производства за рубеж. Достигается это посредством различных экономических коалиций и инициатив. Скажем, к грандиозной глобальной системе «Пояс и Путь» присоединились десятки стран, другие же, например США и Индия, видят в ней попытку глобализации «по китайскому образцу». Но, так или иначе, Китаю удалось создать вокруг себя целый лагерь, члены которого крайне заинтересованы в новых формах экономической интеграции.
Похожая идея лежит в основе созданного в 2015-м Евразийского экономического союза: мы достаточно сильны, чтобы не влиться в «Пояс и Путь», но охотно готовы «дружить проектами». Ради этого и было подписано в прошлом году широкоформатное соглашение между ЕАЭС и Пекином.
Интерес к Поднебесной в России огромен: мы видим ажиотаж вокруг китайской культуры, искусства, туризма, сегодня более 170 наших университетов преподают китайский язык, тысячи российских компаний нацелены на китайский рынок. И здесь возникает вопрос об устойчивости двусторонних отношений в обозримом будущем. Рискну утверждать, что и через десятилетия они останутся стабильными, но станут прагматичными и реалистичными, менее декларативными и более профессиональными. И, самое главное, действительно будут связаны с поисками новых форм не только национального, но и глобального развития. Так уж сложилось, что и Россия, и Китай — это великие империи, которые просто не способны думать только о себе, они чувствуют свою миссию, далеко выходящую за пределы их национальных границ.
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции
