«Лента.ру»: Кто вырыл нам эту яму?
Андрей Коротаев: Мы же и вырыли. Это последствия обвального снижения рождаемости с 1989 по 1993 год. Дна мы достигли к 1993 году и находилась там до 1999-го. Число детей уменьшилось в два раза на протяжении небольшого промежутка времени. В том числе и девочек.
Министр труда считает, что рождаемость повысится, хотя женщин репродуктивного возраста станет меньше. Такое бывает?
Этот прогноз излишне оптимистичен. Проблема в том, что детородный возраст женщины ограничен и продлить его — задача, непосильная даже для министра. В первую очередь по биологическим причинам. Все-таки после 37 лет родить уже тяжело, если речь идет о первенце. Конечно, и в 40 лет некоторым удается, но способность к деторождению уже сильно снижается. После 50 — это уже скорее исключительные случаи. Ожидаемая продолжительность жизни увеличивается, но говорить об изменении возраста деторождения не приходится. Расчеты показывают, что на дне демографической ямы, а это примерно 2020-е годы, коэффициент рождаемости (среднее количество детей на каждую женщину детородного возраста — прим. «Ленты.ру») должен быть в районе 2,3. Так мы сможем хотя бы остановить сокращение населения. Но такого коэффициента не было даже в Исландии с ее уровнем жизни в лучшие годы. Для нашей страны и показатель 2,1 в ближайшем будущем недостижим. Факт остается фактом — число женщин детородного возраста уменьшится. Как и рожденных детей.
Очередное падение естественного прироста ниже нуля, фактически депопуляцию остановить нельзя. Это не реалистичный сценарий. Сокращение населения — процесс неизбежный. Но его можно и нужно стараться смягчить. Поймите, никаких реальных способов как-то компенсировать то, что женщин детородного возраста становится меньше, — нет. Другое дело, что можно попробовать стимулировать многодетность, как предлагает министр.
Был опыт с материнским капиталом. Есть эффект?
Результаты политики стимулирования рождаемости, которая проводится с 2007 года, увидим ближе к 2027 году. Тогда придет новое, более многочисленное поколение матерей. Хотя у нас мало кто рожает в 20 лет, поэтому эффект растянется. Но выход из детородного возраста многочисленного поколения 1980-х будет куда более стремительным.
Насколько ощутимы последствия такой смены поколений?
Если, например, убрать меры поддержки, такие как материнский капитал, или отменить антиалкогольные и антитабачные ограничения, то возможны трагические последствия. На фоне демографического спада пойдет обвальное сокращения темпов роста населения. Однако при грамотной государственной политике можно сделать эти изменения менее заметными и как-то компенсировать нехватку женщин детородного возраста.
В западных странах есть тенденция к тому, чтобы не торопиться с детьми. У нас, наоборот, призывают рожать раньше, рожать больше.
В странах, где проводится адекватная демографическая политика, стабильные показатели. Прежде всего во Франции и Скандинавии. Скандинавам удалось добиться того, что женщины с высшим образованием рожают больше, чем женщины, не учившиеся в вузах. Их опыт основывается на совмещении успешной карьеры и материнства. Демографический вопрос там решается благодаря тридцатилетним женщинам, которые выходят в декрет уже после некоего карьерного старта. В тех странах, где женщине предоставляют хорошие возможности совмещения, рождаемость держится на стабильном уровне. Задача очень сложная, но решаемая. Низкая рождаемость в Европе сейчас там, где ухудшилась экономическая ситуация, — в Италии, Греции. Там государство фактически отказалось от мер поддержки.
В России даже с мерами поддержки ситуация как в Италии: либо карьера, либо дети.
Именно поэтому самая высокая рождаемость сейчас в деревне, чуть ниже в поселках городского типа, еще ниже в небольших городах, и совсем низкая в крупных. Это из-за программы материнского капитала. Она сработала в деревне, потому что там на эти средства совершенно реально улучшить жилищные условия — построить новый дом. В Москве на эти деньги жилье не купишь.
И как действовать правительству, чтобы ситуация с рождаемостью у нас стала как в Скандинавии?
В первую очередь надо сделать так, чтобы женщина могла совмещать работу и уход за ребенком. Западной Европе помогло именно это. Очень эффективный инструмент — ясли. Ведь если женщина больше года сидит с ребенком, она рискует потерять профессиональную квалификацию. Есть и другие способы поддержки — дотация на квалифицированных нянь, гибкий график работы.
Спуск или падение, но в яме мы окажемся в любом случае. К чему готовиться?
Во взрослую жизнь входят те, кто родился в 1990-е. Выходит на пенсию многочисленное поколение 1950-х, это период послевоенного бэби-бума. Трудоспособное население уже сейчас сокращается на миллион человек в год. Если взять за средний возраст старта трудовой деятельности 22 года, то демографическая дыра начнет затягиваться, страшно сказать, только к 2029 году. Все это создает основу для пенсионного кризиса — рост пенсионной нагрузки и, как следствие, повышение пенсионного возраста. Увы, соотношение между лицами трудоспособного возраста и пенсионерами драматически ухудшается.
В 1990-е из-за недобора закрывались детские сады, в школах уменьшали количество классов, а теперь это все дошло до вузов. Число абитуриентов резко сокращается. Меньше претендентов на место, а значит, ниже уровень подготовки. В сухом остатке мы получаем увеличение доли граждан с высшим образованием — до 80 процентов.
Не получится ли так, что этому образованному поколению 1990-х придется работать до конца жизни?
В принципе в этом можно найти и некий позитив — безработица во время экономического кризиса нам не грозит. Десять лет назад подобные явления в экономике могли бы иметь куда более трагические последствия. Многочисленное поколение выпускников выходило бы на рынок труда и сидело бы без работы. Сейчас все иначе — никакого всплеска безработицы не произошло и вряд ли произойдет. Для крайне малочисленного поколения 1990-х рабочих мест хватает с лихвой.
Так, глядишь, и от мигрантов откажемся?
Едва ли. Как бы кто ни относился к мигрантам, они уже давно спасают Россию от нехватки рабочих рук. С одной стороны, пытаться полностью решить эти проблемы за счет мигрантов — путь в тупик. С другой — полностью отказаться от их труда нереально. Особенно если учитывать растущую долю граждан с высшим образованием среди молодых россиян. Однако надо иметь в виду, что миграционная привлекательность России снизилась из-за обвала рубля. К тому же в республиках Средней Азии, откуда в основном приезжают гастарбайтеры, в 1990-х годах был куда более серьезный спад рождаемости. Количество потенциальных мигрантов там существенно уменьшилось. Поэтому жесткая антимиграционная политика чревата тяжелыми последствиями, равно как и чрезмерное привлечение рабочих рук из-за рубежа. Нужно стараться выдерживать золотую середину.
https://lenta.ru/articles/2016/09/08/demography/
