Заветное слово «фарца» было в позднем СССР паролем, по которому находились редкие заграничные вещи: шузы, пусера и другая фирма. Фарцовщики были вне закона, но они не были типичными уголовниками.
Если верить каноническому определению, фарцовщик — нелегальный предприниматель 1960-1980-х годов, покупающий/обменивающий товар (преимущественно одежду, музыкальные пластинки, косметику) у иностранцев и перепродающий его своим согражданам по более высокой цене.
Отправной точкой для развития такой торговли стал Фестиваль молодёжи и студентов 1957 года, слегка приоткрывший «железный занавес» и позволивший увидеть через крохотное слуховое окно яркий мир европейской моды.
Советская пресса брезгливо именовала фарцовщиков «юнцами, променявшими школы на подворотни ГУМа».
Изначально для ченча (обмена) с иностранными гражданами использовались красная и чёрная икра, армянский или грузинский коньяк, палехская роспись, хохлома, юбилейные монеты и, конечно, «Столичная», занимающая почётное первое место.
Разница между обычными спекулянтами и фарцовщиками заключалась в том, что первые не общались с иностранцами, а только перепродавали дефицитную продукцию, имели связи с директорами магазинов, были старше по возрасту и не принадлежали к субкультуре стиляг и хиппи.
Они искренне преклонялись перед западной культурой и готовы были отдать последние деньги за пакет с логотипом Marlboro, не говоря уж о вожделенной пластинке «Битлов» или «туфлях на манной каше».
Этимология самого понятия «фарца» имеет несколько взаимоисключающих версий.
По другой — его корни восходят к южнорусскому словечку «форец», обозначавшему красноречивого господина, ловко сбивающего цену на одесском рынке (к этой версии склоняется исследователь Дмитрий Васильев).
Впрочем, самих фарцовщиков далеко не всегда интересовала этимология — в отличие от зримой материальной выгоды. «Название его мало заботило, потому что Фима был нормальным советским материалистом и прекрасно знал, что было бы дело, а название ему всегда найдется», — писал Михаил Веллер.
Корни фарцы так или иначе восходят к одесскому криминальному миру. Удачное местоположение портового города всегда позволяло гражданам с предпринимательской жилкой торговать товарами, привезёнными в Южную Пальмиру на иностранных кораблях.
Кубинские сигары, ром, модные костюмы и платья, пусть и слегка потрёпанные, — всё это было в изобилии представлено на местных базарах.
Только тогда этот процесс назывался контрабандой, и в 10-е годы XX столетия его контролировал небезызвестный Мишка Япончик, также опоэтизированный в одной из современных киносаг.
Деятельность фарцовщиков не ограничивалась только портовыми городами. Не менее бурная торговля разворачивалась и в обеих столицах. В Москве самыми известными местами для сбора фарцовщиков были магазины «Мелодия» и «Берёзка», гостиница «Интурист» и аэропорты.
В Ленинграде «товары на доллары» меняли в основном на «галёре» у Гостиного двора.
Фарцой в свое время занимались Олег Тиньков, Сергей Мавроди, Дмитрий Нагиев, Петр Листерман, Юрий Лоза.
Общение с иностранцами, разумеется, накладывало свой отпечаток не только на имидж фарцовщиков, но и на язык и даже формировало особый свод правил поведения. Сленг касался и иностранцев, и товаров, и основных городских топосов. Вот лишь некоторые из них:
Фирма́ (все предметы фарцовки), шузы (обувь), капуста, грины (валюта), бундошка (немецкие марки), пусер (свитер, от финского pusero), лопатник (от финского lompakko — бумажник, кошелёк), самострок (подделка под фирму), краска (Красная площадь).
Как можно заметить, некоторые из этих словечек впоследствии плавно перекочевали в лексикон братков из 90-х, а иные стали архаизмами.
Что касается правил поведения, то фарцовщики имели свою чёткую иерархию и идеологическую общность, распространяли продукцию среди проверенных покупателей и могли продать некачественный или фальшивый товар только людям не своего круга. Характерный эпизод был описан в сериале Марка Горобца «Одесса-мама»: там одному из оборотней в погонах достался самострок вместо фирменных джинсов
- Что это у тебя? Типа Wrangler?
- Он родной, он! Из самой Америки.
-Ой, да я не могу! Это такой Wrangler, как я Ив Монтан!
-Вот, бачишь, дубль вэ на карманах!
-Так вот, чтоб ты знал, Wrangler имеет дубль вэ двойной строчкой и 7 шлеек на ремне!
Впрочем, такие случаи действительно были редкими, так как фарцовый кодекс чести не допускал подобного в отношении стиляг или хиппи, а вот скинуть левый товар чужому — в этом не было ничего предосудительного.
С развалом СССР и началом рыночной экономики, история фарцовщиков на первый взгляд закончилась. На несколько десятилетий героями книг в мягкой обложке и остросюжетных мыльных опер стали рэкетиры, а из динамиков неизменно раздавался лозунг 90-х: «Спекулируй, бабка, спекулируй, Любка, спекулируй ты, моя сизая голубка!».
Впрочем, в последние годы наоборот наблюдается всплеск интереса к криминальной ретро-тематике, а не к набившим оскомину малиновым пиджакам из недавнего прошлого.
Этот тренд задал Сергей Урсуляк с нашумевшим сериалом «Ликвидация», и его охотно подхватили другие кинематографисты. Деятельность фарцовщиков уже фигурировала в сериалах «Одесса-мама» и «Охотники за бриллиантами», а с подачи Егора Баранова ей целиком посвятили одноименный сериал «Фарца», в котором уже планируется не менее 5 сезонов. Вот такая своеобразная связь времён: интерес к ним по-прежнему велик.
