Создать напряженное зрелище из преимущественно авторского текста – совсем не простая задача. Она осуществляется за счет придания индивидуальности каждому персонажу, меняющему обличья, и пластического решения Анны Кривонос, оставляющего впечатление ничуть не застоявшейся провинциальной жизни, а напротив – вполне активной, но с противоположным знаком. В ней есть свой кошмар: все на виду, от посторонних глаз не спрячешься. Они буквально повсюду сопровождают беднягу Фридемана. Всем известно, что его в детстве уронила пьяная кормилица, и он теперь горбат и вообще несчастен.
Его в спектакле играют двое: Валерия Копелянская (вполне уверенный молодой господин, каким Фридеман, надо полагать, себя и чувствует) и Александра Козлова (каким его видят жители городка). Скорее всего, и в той, и в другой «шкуре» это тот же персонаж, что вовсе не является формальным приемом. Его силу мы оценим «из подсказки»: когда обе актрисы, сняв сценические атрибуты, прочтут на русском языке и во французском переводе строки из стихотворения Марины Цветаевой «Настанет день – печальный, говорят…»:
И – двойника нащупавший двойник –
Сквозь легкое лицо проступит лик.
А подлинный лик страдальца проступит тогда, когда он, став на стул и обращаясь вовсе не к людям, а к высшим силам, будет горячо заверять, что готов прожить еще, потому что чувствует «пронзительную нежность к жизни», и наивно спросит: «Договорились?». Он достаточно трезво мыслит, чтобы рассчитывать на полноценное счастье, но готов довольствоваться малым (он со всех точек зрения «маленький господин»).
Досужие кумушки (Дарья Кулакова, Елизавета Гребенкина, Марина Болявина, Ася Седова, Татьяна Воронина, Виктория Клименко) потешаются над горбуном, но, строго говоря, не над его жалким видом, а над образом мыслей, не схожих с их пониманием мира. Они «достают» страстотерпца под загадочное равелевское «Болеро», нескончаемое упорство ритмов которого не сулит ничего хорошего. Его дразнят искусительными яблоками, не оценивают душевного движения к ним, когда он, повторяя «здравствуйте!», каждой вручает большую красную розу. Он стоически выдерживает и их равнодушие, и их насмешки. Не смог он пережить лишь презрение кокетки госпожи фон Риннлинген (Мария Бацман), потому что это был сокрушительный удар по любовной страсти, недостижимой, гибельной. Удалось ли ему «возвыситься над всеми судьбами»? Наверно, да, поскольку расстался он с жизнью по собственной воле. «Согласиться с неизбежностью» тоже надо уметь.
Фото из архива театра
