Из цикла “Туркестанские генерал-губернаторы” 25 декабря 1906 года, управляющий канцелярией туркестанского генерал-губернатора полковник Владимир Андреевич Мустафин получил телеграмму от вновь назначенного начальника края Н. И Гродекова. В ней сообщалось, что тот 2 января 1907 года прибывает на станцию Казалинск. Владимир Андреевич не был лично знаком с Гродековым, однако был наслышан о нём от ныне исполняющего обязанности туркестанского генерал-губернатора Е. О. Мациевского. Евгений Осипович знал Гродекова по службе в Приамурье и сведения, полученные от него Мустафиным, вызывали тревогу. По словам Мациевского, новый генерал-губернатор был человеком весьма скверного нрава: груб, придирчив и имел некоторые другие неприятные для подчинённых черты характера. С другой стороны, также одно время служивший с Гродековом генерал Романов, уверил управляющего канцелярией, что Николай Иванович “человек исключительной справедливости, большой джентльмен и от подчиненных требует лишь трудолюбия, знания дела и честности, ни протекций, ни женского или иного влияния для него не существует”. “Что-ж, - думал Владимир Андреевич по дороге в Казалинск, - если слова Мациевского, которому я, впрочем, не вполне доверяю, оправдаются то, несмотря на мою горячую привязанность к Туркестану, придётся оставить свою должность”. Между тем к станции сквозь снежную метель подошёл поезд с новым начальником края. Гродеков ввиду позднего времени лишь на несколько минут вышел из вагона, чтобы поприветствовать выстроившихся на перроне местных жителей и уральских казаков, а затем пригласил к себе прибывших из Ташкента Мустафина и командира 1-го армейского корпуса генерала Е. П. Шпицберга. В поезде, кроме нового генерал-губернатора и его личного адъютанта штабс-капитана Гриневича, находились также: сырдарьинский военный губернатор генерал М. Я. Романов, встретивший Гродекова на границе области, на станции Саксаульской, местный начальник уезда, переводчик Диваев, - старый знакомый Николая Ивановича и несколько человек почетных киргизов, выезжавших для встречи своего бывшего любимого губернатора в Оренбург. Мустафин так описал свою первую встречу с Гродековым: “Предо мною стоял благообразный на вид, строгий старик с проницательно смотрящими из-под очков умными, полными живого огня глазами”. Быстро оглядев присутствующих, новый генерал-губернатор пригласил всех обедать. После непродолжительной трапезы он сразу же потребовал от управляющего канцелярией доклад по наиболее важным вопросам края, “показав, - как пишет Мустафин, - глубокое знание и широкое понимание многих вопросов, затрагивавшихся при моём докладе”. Административно-военные деятели Туркестана, встречавшие Н. И. Гродекова 2-го января 1907 г. 1. В. А. Мустафин, фрагмент группового снимка 1893 г.; 2. М. Я. Романов, фото из журнала "Искры", № 27, 1904 г. 3. Е. В. Шпицберг, фото из “Туркестанского альбома. Ташкент, 1872 г. Ещё даже не доехав до своего рабочего кабинета, расположенного на углу Романовской и Воронцовской улиц Ташкента, Гродеков приступил к своим обязанностям генерал-губернатора. Николая Ивановича заинтересовало огромное количество саксаула, с которым тянулись по степи бесконечные караваны верблюдов. - Зачем такие запасы? - задал он вопрос Мустафину. - Видите ли, Ваше превосходительство, - саксаул служит горючим не только паровозам, им также отапливаются все станционные здания. Это основной вид топлива здесь. - Но, ведь это приведёт к полной вырубке саксауловых лесов, которые защищают край от песчаных заносов. Вот, что Владимир Андреевич, подготовьте телеграммы для начальников Сыр-Дарьинской и Ташкентской железных дорог, чтобы они выяснили вопрос замены саксаула каким-либо минеральным топливом. Так началась служба Гродекова в должности начальника Туркестанского края. В Ташкенте, куда он вернулся спустя 13 лет, его ждала огромная, сложнейшая работа, в весьма непростое время, когда революционная смута на окраинах империи ещё не улеглась. Перед самым его приездом, в одном из стрелковых туркестанских батальонов революционерами были похищены два пулемета, настроение в войсках царило тревожное, доходившее иногда до открытого неповиновения, железные дороги, соединявшие Туркестан с Россией, находились в полной власти революционного железнодорожного союза. В учебных заведениях произошёл ряд беспорядков. И начало губернаторства Гродекова было омрачено различными трагическими событиями. 29 мая был убит начальник Средне-Азиатской железной дороги Н. А. Ульянин: террорист, одетый в солдатскую форму подъехав сзади на велосипеде, выстрелил ему в затылок. Убийцу не нашли. Произошли вооружённые ограбления станции Самарканд и казначейства в Чарджоу, где было похищено более 400 тысяч рублей. Начальник Средне-Азиатской железной дороги, генерал-майор Н. А. Ульянин. Фотопортрет из газеты “Новое Время” № 11245, 1907 г. Новому генерал-губернатору пришлось железной рукой наводить порядок в регионе и без колебаний отдавать приказы об аресте смутьянов, организаторов беспорядков и предании их суду, высылке из края активных революционных агитаторов. Однако будучи человеком непредвзятым, он всегда поступал хоть и жёстко, но справедливо, в соответствии с буквой закона. Когда на него было оказано давление из Петербурга с требованием выслать из Туркестана более двухсот железнодорожников попавших под влияние революционеров, Николай Иванович не стал спешить с решением. Он потребовал самого тщательного расследования вины каждого и в результате было выслано лишь несколько самых активных пропагандистов. В конце концов с задачей усмирения революционного движения в Туркестане Гродеков успешно справился. К окончанию его службы на посту генерал-губернатора оно было подавлено: главные смутьяны арестованы и преданы суду, другие высланы из края. Вот с помощниками генерал-губернатору не повезло. Как пишет Мустафин: “Личный состав лиц, стоявших во главе областей Туркестанского края, был в то время очень неудовлетворительный: один из губернаторов считался заведомым алкоголиком, другой подпал совершенно под влияние своего свойственника, не только человека революционных убеждений, но, по-видимому, находившегося в составе социал-революционной партии, третий был недостаточно деятельный и в управлении войсками и областью проявлял полную беспечность и слабость, доходившую до потворства; только в Ферганской области царило относительное спокойствие, благодаря твердым и решительным мерам тогдашнего губернатора”. Пришлось Николаю Ивановичу с самого начала заняться неблагодарным делом, удалять нерадивых работников и ставить на их место достойных. Однако, известно, как тяжело в России уволить плохого администратора, занимающего высокую должность. У него сразу же появляются высокопоставленные заступники. “Ну, как не порадеть родному человечку”, - воскликнул когда-то грибоедовский Фамусов. Ничего с того времени не изменилось. Столкнулся с этим явлением и Гродеков, когда пытался поменять свою команду. В результате, “пережив немало неприятностей и огорчений”, Николай Иванович нажил себе множество непримирых врагов. Про него стали распространяться лживые слухи. К примеру, недоброжелатели уверяли, что, боясь покушений, Гродеков малодушничал и не выезжал из губернаторского дома. “Удостоверяю, что это гнусная ложь, - пишет Мустафин, - в действительности Николай Иванович, так доказавший свое беззаветное мужество и храбрость прежней своей боевой службой и деятельностью, стяжавший признание своей храбрости со стороны нашего незабвенного героя М. Д. Скобелева, никогда не ценил своей жизни, и чувство страха было ему совершенно чуждо. Зная, что на его жизнь действительно готовился ряд покушений, Николай Иванович, когда ему приходилось выезжать из дома, не скрывал этого, никогда не брал конвоя, не окружал себя агентами охраны, ездил в открытом экипаже, выходил же Николай Иванович из дома редко вследствие мучившей его и обострившейся в Туркестане его хронической болезни почек”. Но несмотря на болезнь, с самого раннего утра и до позднего вечера, продолжался рабочий день туркестанского генерал-губернатора. Уже в семь утра Николай Иванович сидел за своим рабочим столом, обложенный бумагами, справочниками, книгами, законами. Рассказывают такой анекдот. Один вновь назначенный на пост губернатора области пришёл к Гродекову поблагодарить за назначение, и попросил того дать руководящие указания в деятельности на этом поприще. Николай Иванович, отличавшийся малоразговорчивостью, молча выслушав благодарность и просьбу своего подчинённого, также молча отправился в дальний угол кабинета, взял со стола какую-то толстую книгу и, протянув её новому губернатору, произнёс: “Вот куда чаще заглядывайте и там ищите прежде всего указаний”. Эта был “Свод Законов Российской Империи”. И конечно же, как всегда, много сил и средств Гродеков употребил на просветительскую деятельность, на развитие культурных учреждений: туркестанского музея, публичной библиотеки, на создание будущей картинной галереи в Ташкенте, которая “должна была бы иметь и поучительное, в смысле знакомства по историческим картинам с великой эпопеей завоевания нашего Туркестана, значение, и служила бы для развития художественного вкуса на далекой окраине”. C этой целью Николай Иванович отправил местного художника в Петербург, чтобы тот сделал копии батальных полотен Каразина, посвящённые Туркестанским походам. Также, он обратился в некоторые музеи и художественную академию с просьбой выслать в Ташкент ряд картин (в том числе кисти Верещагина) и скульптур для создаваемой художественной галереи. При Гродекове значительно пополнилась публичная библиотека. Николай Иванович продолжил дело Кауфмана, возобновив полезнейший труд, начатый Межовым и прекратившийся было при управлении краем бароном Розенбахом - издание так называемого Межовского сборника, заключавшего в себе всё, что выходило в свое время о Туркестане. К первому туркестанскому генерал-губернатору Гродеков относился с огромнейшим уважением. Именно Николай Иванович, получив Высочайшее соизволение, организовал всероссийскую подписку на сооружение памятника Кауфману в Ташкенте. И только благодаря ему, ставшему председателем комитета по сбору пожертвований, удалось собрать в короткое время около 70.000 рублей. 4 мая 1913 года памятник первому туркестанскому генерал-губернатору был открыт. Памятник, установленный в Константиновском сквере по проекту Н. Г. Шлейфера. Открытка 1913 г. К счастью это событие произошло ещё при жизни Николая Ивановича. Близкие, дружественных отношения туркестанский генерал-губернатор поддерживал с соседями, правителями Хивы и Бухары. Особенно тесно он был связан с эмиром Сеид-Абдулахад-ханом, который высоко оценил ту поддержку, которую Гродеков оказал ему после смерти его отца Музаффар-хана, при вступлении того на бухарский трон. Как пишет Мустафин: “…эмир, сам человек большого ума, на целую голову стоявший выше окружавших его, не только своих бухарских министров, по и многих наших дипломатических агентов, состоявших при бухарском правительстве, говорил нам лично, что после Кауфмана, как правителя Туркестана, он ставит Гродекова и по знанию последним края, и по свойствам его ума и характера; при этом эмир утверждал, что Николай Иванович пользуется большими симпатиями туземного населения не только в пределах наших владений, но и в Бухаре и Хиве, слывя за человека строгого, но вместе с тем справедливого”. Гродеков всегда стремился помогать людям, которых считал талантливыми, неизменно оказывая им поддержку. Об этом свидетельствует его отношение к В. А. Мустафину. Отправляясь из Петербурга в Ташкент, Николай Иванович, конечно же наметил себе кандидатуры на управленческие посты в крае. Однако, приехав к месту службы не торопился с принятием решения о новых назначениях. Вновь обратимся к воспоминаниям управляющего канцелярией: “Через несколько дней по прибытии в Ташкент, - пишет Мустафин, - Николай Иванович вызвал меня однажды к себе поздно вечером и сказал, что не считает возможным скрыть от меня, так как привык действовать всегда открыто, без лицемерия, что перед приездом в Туркестан уговорился со своим бывшим сотрудником по управлению Приамурским краем, почтенным г. Щ., о предоставлении ему должности управляющего канцелярией, если при ближайшем знакомстве со мною я окажусь не соответствующим; но теперь, так как я выдержал испытание и оказался, по мнению Николая Ивановича, вполне подходящим сотрудником, он не желает и по совести не может желать лучшего, почему и просит меня остаться управляющим канцелярией, а Щ. напишет о положении дела”. В дальнейшем, заботясь о карьере своего подчинённого, Николай Иванович, в марте 1908 года пишет П. А. Столыпину, что Мустафин, в силу своих административных способностей, должен “быть поставленным в первые ряды кандидатов на должность губернаторов”. И в феврале 1917 года Владимир Андреевич, в чине генерал-майора, становится военным губернатором Забайкальской области. Правда, к своим обязанностям приступить он так и не сумел. Начались смутные дни России. Прибыв в Читу в первых числах марта Мустафин застал здесь новую власть – Комитет общественной безопасности и вновь назначенного губернатора арестовывают, поскольку он заявил, что власть Временного правительства не признаёт. Через некоторое время Мустафин из-под стражи освобождается и уезжает из Читы. Во время Гражданской войны он воюет против большевиков на Украине, некоторое время занимая, предложенные гетманом Скоропадским посты Одесского градоначальника и генерал-губернатора. После сдачи города красным служил в штабе Деникина, а в 1920 году был назначен Ставропольским генерал-губернатором. Эмигрировал сначала в Югославию, а затем во Францию. Умер Владимир Андреевич Мустафин в Париже 21 февраля 1933 года. Но, вернёмся к нашему герою. Здоровье Николая Ивановича становилось всё хуже, болезнь обострилась, и он подаёт прошение об отставке, отмечая, что “год на который он дал согласие им выдержан”. Поздним вечером 8-го марта 1908 года была получена долгожданная телеграмма от военного министра в которой сообщалось, что вместо отставки Гродеков возвращается в Государственный совет с пожалованием ему ордена св. Владимира первой степени. “Так закончился для Туркестана подвиг служения Николая Ивановича – завершает свои воспоминания Мустафин, - Просто и скромно, как всегда, простившись со своими сослуживцами и сотрудниками, поблагодарив их за совместную работу, Гродеков оставил край, в котором сделал столько добра и которому принес столько пользы в качестве военного губернатора и в качестве главного начальника обширного русского Туркестана, где имя его сохранится навсегда в истории русского управления краем, наряду с именем устроителя и покорителя края К. П. Кауфмана, и в сердцах русских людей, русских переселенцев и армии”. Продолжение следует На заставке: Канцелярия генерал-губернатора Туркестана в Ташкенте. Рисунок Н.Н. Каразина, журнал “Всемирная иллюстрация” № 718, 1882 г. В. ФЕТИСОВ
