Депортация чеченцев и ингушей с территорий своего исконного проживания длилась всего полмесяца, однако это коренным образом повлияло не только на дальнейшее развитие Северокавказского региона, но и на судьбы изгнанных людей.
В результате депортации населения Чечено-Ингушской АССР, осуществлявшейся с 23 февраля по 9 марта 1944 года, на 180 эшелонах было вывезено, по разным данным, от 480 до 650 тысяч человек. Партийное руководство республики и религиозные лидеры были отправлены последними. Лишь немногим удалось избежать этой печальной участи. Некоторых горцев власти специально оставили, чтобы они разыскивали уклонистов. В процессе выселения и в первые годы изгнания умерло и погибло нем менее 120 тысяч депортированных. Если сначала высокая смертность объяснялась обморожениями, то впоследствии умирали в основном от инфекционных болезней и голода.
Согласно данным НКВД, всего было депортировано 493 269 человек, в пути следования свет увидели 56 новорожденных. До прибытия в пункт назначения не дожили 1272 человека: то есть смертность составляла примерно 2,6 человека на 1000 перевезенных. Тем не менее эта цифра была ниже, чем показатели смертности в самой Чечено-Ингушской АССР до депортации. Так, справка Статистического управления РСФСР свидетельствует, что в 1943 году смертность в республике составляла 13,2 человек на 1000 жителей. Чаще всего среди депортируемых умирали дети и старики или страдавшие хроническими заболеваниями.
Официально причина депортации чеченцев и ингушей объяснялась их сотрудничеством с оккупантами, антисоветской деятельностью и разгулом бандитизма. К примеру, заместитель Берии комиссар госбезопасности 2-го ранга Богдан Кобулов докладывал шефу, что в республике насчитывалось 38 религиозных сект, включавших в себя около 20 тысяч человек, которые «ведут активную антисоветскую работу, укрывают бандитов и немецких парашютистов». Чекист также добавлял, что в августе 1942 года при приближении к Кавказу немецких войск многие руководящие работники бросили свои посты и скрылись.
Политолог Абдурахман Авторханов обращает внимание на несостоятельность пункта обвинения «сотрудничество с оккупантами», так как германские войска так не смогли проникнуть в Чечено-Ингушскую АССР за исключением Малгобекского района откуда были вскоре выдворены частями РККА. Масштабы бандитизма также были сильно преувеличены: они не превышали среднего уровня по стране. Более того, по данным НКВД, к марту 1943 года с бандитизмом в Чечне и Ингушетии было фактически покончено. Единственное к чему могли придраться в Москве – к неохотному проявлению законопослушности. Как отмечалось в одной из докладных записок, легших на стол Берии, «отношение чеченцев и ингушей к советской власти наглядно выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии».
Первоначально в Кремле планировали расселить вайнахов на территории Алтая, Новосибирской и Омской областей, однако за несколько месяцев до начала депортации последовало распоряжение отправлять кавказцев в Среднюю Азию. Доктор исторических наук Николай Бугай в своей работе «Правда о депортации чеченского и ингушского народов» приводит следующие данные: в Казахскую ССР было вывезено 138 788 чеченцев и 43 810 ингушей; в Киргизскую ССР – 39 663 чеченца и 1389 ингушей; в Узбекскую ССР – 120 чеченцев и 108 ингушей. Оставшиеся были расселены по другим регионам страны.
Почему планы Кремля были неожиданно скорректированы? Историк Муса Ибрагимов полагает, что концу войны Средняя Азия и главным образом Казахстан испытывали катастрофический дефицит рабочих рук, которые в первую очередь требовались в Карагандинский угольный бассейн и на Усть-Каменогорское цинковое производство. Вот Сталин якобы и решил заполнить вакантные места «провинившимися» чеченцами и ингушами.
По завершении депортации Чечено-Ингушская АССР была упразднена: на ее месте появилась Грозненская область, которая была заселена преимущественно жителями русской национальности. Часть территорий отошла соседним регионам. Таким способом власти хотели навсегда вычеркнуть из истории любое упоминание о депортируемых народах.
Спецпоселенцы на новом месте были фактически предоставлены сами себе, их бытовые условия не соответствовали даже минимальным нормам. Под угрозой 20-летнего тюремного заключения им запрещалось покидать места расселения, они не мели права поступать в среднеспециальные и высшие учебные заведения, занимать ответственные посты. Несмотря на строгий контроль некоторым спецпоселенцам все же удалось вернуться на родину.
До сих пор бытует история о том, как один из чеченцев на купленном в начале 1950-х автомобиле «Победа» тайно перевозил домой семьи родственников, живших в Казахстане. Уже немолодой мужчина совершил несколько десятков тяжелейших рейсов из Средней Азии на Кавказ, преодолевая за раз около 3-х тысяч километров. Однако, когда почти все семьи были перевезены его организм не выдержал сверхнагрузок: он скончался прямо за рулем.
Надежда на легальное возвращение на родину у вайнахов появилась лишь после смерти Сталина, когда новое правительство пересмотрело политику прежнего руководства страны. Однако никаких реальных шагов в этом направлении не предпринималось вплоть до 1956 года. Только после визита чечено-ингушской делегации в Москву и ее встречи с Первым заместителем Председателя Совета Министров СССР Анастасом Микояном было принято решение «разобраться с вопросом ссыльных народов».
Новый глава государства Никита Сергеевич Хрущев прекрасно понимал, что рано или поздно проблему депортированных вайнахов придется решать. Первой мыслью было воссоздать чечено-ингушскую автономию в Казахстане, однако представители диаспоры отреагировали на это отрицательно, заявив, что они в любом случае вернуться на историческую родину. Поговаривают, что к возвращению спецпоселенцев на Кавказ Хрущева подтолкнула резолюция ООН, в которой из-за океана призывали советское руководство исправить ошибки сталинской политики в отношении репрессированных народов.
9 января 1957 года Указами Президиумов Верховных Советов СССР и РСФСР Чечено-Ингушская АССР была восстановлена как территориально-административная единица, хотя и в несколько иных границах. Спецпоселенцы стали массово возвращаться на родину предков. Впрочем, программа по возвращению чеченцев и ингушей реализовывалась партийной номенклатурой крайне непродуманно, как в центре, так и на местах.
Переселенцев на родине ждали новые испытания. Так, власти бывшей Грозненской области всячески мешали возвращению коренного населения, в частности, выставляя на пути их следования милицейские кордоны. За получение пропуска требовали крупные денежные суммы. Всего на Северный Кавказ вернулось около 200 тысяч чеченцев и ингушей, однако многие из них оказались в прямом смысле без крыши над головой. Их дома были либо разрушены, либо уже заселены – приходилось своими силами отстраивать новые жилища.
Темпы возвращения в родные места у чеченцев и ингушей были заметно ниже чем у других депортированных народов. Это во многом объяснялось тем, что в некоторых местах расселение вайнахов было запрещено. К примеру, им отказывали возвращать исконные земли в Пригородном районе. Горцам приходилось строиться и расселяться на окраинах сел или вовсе возводить новые населенные пункты. Именно возник ингушский поселок Карца. В других местах с плотным расселением происходило смешение разнородных этносов, что нередко приводило к межэтническим конфликтам.
Взаимные провокации и попустительство местной администрации еще больше разжигали межнациональную рознь. 1957 год было отмечен большим оттоком русского населения, в течение которого из республики уехало свыше 113 тысяч человек. В дальнейшем миграция некоренного населения усилилась, отчасти это было вызвано сокращением добычи нефти и газа на Северном Кавказе. Вследствие увеличившейся безработицы в 1970-е годы выезжать из республики стали и вайнахи. Многие из них осели в Сибири – более перспективном регионе с точки зрения развития нефтегазовой отрасли.
Примечательно, что многие чеченцы и ингуши так и не вернулись на родину из Средней Азии. Этому они во многом обязаны властям Казахской ССР, которые, не желая терять ценных работников, уговаривали их остаться в республике. Взамен им предлагали более комфортные условия проживания и повышенные оклады.
Однако и помимо этого у кавказцев были причины остаться. У многих здесь появились семьи, родились и подросли дети. В Средней Азии появились компактные и хорошо обустроенные вайнахские поселки, где условия для жизни и работы были отнюдь не хуже, чем на родине. В школах здесь звучал родной язык, в магазинах не продавался алкоголь, люди, не опасаясь за свою судьбу могли спокойно строить дома, вести хозяйство и заниматься предпринимательством. Один из таких поселков – Красная Поляна, расположившийся в Тайыншинском районе на севере Казахстана.
Кто-то не хотел возвращаться по той причине, что на казахстанской земле покоились его родные, в котом-то жила память о страшных временах репрессий, а кому-то новые земли казались более гостеприимными и благодатными. По результатам последней переписи, в общей сложности в Казахстане проживает 32 тысячи чеченцев, которые считают эту среднеазиатскую республику своим вторым домом. Остались чеченцы и в Киргизии. По данным за 2009 год, здесь живет около 2000 кавказцев.
