Летчиц женского ночного бомбардировочного авиаполка немцы не зря называли «валькириями», рассказал ФАН Александр Сумароков.
Летчиц женского ночного бомбардировочного авиационного полка немцы страшно боялись, называя их «Ночными валькириями», а прозвище «Ночные ведьмы» появилось значительно позже. Этим фактом, а также подробностями о боевом и жизненном пути Героя России, летчицы прославленного авиаполка Татьяны Сумароковой с корреспондентом Федерального агентства новостей поделился ее сын Александр Сумароков.
«Моя мама, Татьяна Николаевна, родилась 16 сентября 1922 года в Москве, в районе Сокольники, — рассказал Александр. — Перед началом войны она была студенткой Первого Московского медицинского института, готовилась к сдаче экзамена — во вторник или среду у нее должна была быть «физика». Она была к ней плохо готова и рассчитывала в воскресенье, 22 июня, сидеть и заниматься».
Как впоследствии рассказывала мать сыну, физику она так и не сдавала. Но потом ей до самой смерти снился сон, что она идет сдавать этот экзамен и чувствует себя не очень к нему готовой».
22 июня 1941 года мирная жизнь миллионов советских людей резко изменилась. Все экзамены были отменены, и Таня сразу начала искать, как попасть на фронт. Вскоре ей стало известно, что Марина Раскова набирает желающих воевать в авиации, именно девушек. Таня сумела к ней попасть.
«Мама всегда была очень коммуникабельная, у нее было очень много знакомых, — вспоминает сын. — Она была комсоргом курса, всегда очень хорошо училась. Такая деталь: в школе она была освобождена от физкультуры — считалось, что у нее порок сердца. Но она решила: «Пойду и все!». А на фронте выяснилось, что никакого порока сердца у нее не было».
Девушек повезли в Энгельс, там готовили три авиационных полка. Идея была в том, что это будут три женских авиаполка, без мужчин. Полк Марины Расковой был укомплектован самолетами У-2 конструктора Николая Поликарпова. Другой полк должен был летать на пикирующем бомбардировщике Пе-2 конструктора Владимира Петлякова, а третий полк — на истребителях Як-1. В итоге эти два полка стали набирать мужчин, так как не хватало личного состава.
«А в 46-м ночном бомбардировочном авиаполку до конца войны не было мужчин, — говорит Сумароков. — С этим была связана такая история. Они летали без радиосвязи, и к ним направили специалиста, который должен был их радиофицировать. Он был из каких-то сухопутных частей, по-моему танкистом. Комиссован из армии по ранению в ноги и уже не мог воевать. Когда после первой бани ему выдали женское белье, потому что мужского не было в принципе, он просто написал рапорт, чтобы его переводили куда угодно, вплоть до штрафбата. Конечно, ему можно только посочувствовать, но никаких репрессивных мер к нему не применили».
Когда Татьяна ушла на войну, она никому не писала, куда попала. Поскольку она окончила первый курс мединститута, все были уверены, что она пошла медсестрой.
«Потом, как мне рассказывала моя бабушка, однажды она сидела на работе и ей сослуживцы показывают фотографию в газете: «Это не твоя ли дочь?», — вспоминает Александр Иванович. — А она уже там награждена орденом Красного Знамени, сделала громадное количество вылетов, разбомбила столько-то целей. Бабушка рассказывала: «Я смотрю на эту заметку и чувствую, что у меня все поплыло перед глазами, и я потеряла сознание».
В конце мая — начале июня 1942 года женский авиаполк направили на фронт. Вначале они оказались в Сталинградской области, но в самой Сталинградской битве ночные летчицы никак не участвовали — они были гораздо южнее, и все время двигались на юг. Так они оказались на Кавказе, в районе Чечено-Ингушской АССР. Потом началось длительное наступление на Запад. После освобождения Крыма их перебросили в Брянскую область, откуда авиаполк добрался до Берлина.
В полную силу ночной авиаполк проявил себя, когда немцы эвакуировали с Кавказа свои войска в Крым, говорит Александр. Днем по ним «работала» наша авиация, а вот ночью для этого было меньше средств. Как раз там ночные летчицы очень хорошо себя показали.
Также они сильно поддержали наш морской десант, который вел ожесточенные бои за Крым. Немцы делали все возможное, чтобы скинуть их в море, но наши морпехи стояли насмерть. Девушки-летчицы сбрасывали им продовольствие, вооружение и боеприпасы.
«Помню, в 1988 году я как-то поехал в город Старый Крым, — продолжает сын летчицы. — Когда мама об этом узнала, она так задумчиво мне сказала: «Старый Крым… Ориентир — гора Агармыш, на бомбометание надо заходить с северо-востока». И когда я туда приехал, своими глазами увидел эти горы, в которых мамин полк разбил хорошо укрепленные силы немцев».
Изначально такой ночной полк был единственный. Но когда командование увидело, что он может сделать очень многое, было создано еще несколько полков. Командиром 46-го полка была Евдокия Бершанская, она вышла замуж за командира такого же полка, только мужского.
По словам собеседника ФАН, сами немцы называли наших летчиц «Ночные валькирии» или просто «Валькирии».
«Прозвище «Ночные ведьмы», насколько я знаю, приобрело популярность уже после войны, — отмечает Сумароков. — С чем это было связано? У самолета У-2 был совершенно уникальный двигатель, очень надежный, и заводился он с пол-оборота. Летчицы во время полета делали такой маневр: поднимались практически на максимальную для себя высоту, там переводили двигатель на малые обороты, самолет тогда начинал очень медленное снижение, планирование, но с земли его абсолютно не было слышно. Кто-то говорит, что двигатель вообще глушили, но это неправда: никто не стал бы так рисковать в воздухе».
Когда самолет оказывался над целью, летчицы одновременно сбрасывали бомбы и снова давали обороты двигателя. Это ужасало противника.
«Поначалу немцы думали, что это вообще какой-то новый вид совершенно невидимого и бесшумного оружия — объясняет Александр. — Ну а потом уже, конечно, поняли, в чем дело. Для борьбы с женским авиаполком Гитлер специальным приказом создал эскадрилью из немецких асов. За каждый сбитый женский экипаж немецкий летчик получал одну из высших наград Вермахта — Железный крест».
Экипажем самолета считались четыре человека: два «летных» — летчик и штурман, и еще два человека — это техник и вооруженец. Изначально стрелкового вооружения самолет не имел, было по одной бомбе под каждое крыло. Кстати, летчицы никогда не говорили «крылья», только «плоскости».
Нередко экипаж брал с собой на вылет гранаты и сбрасывали их на врага. Потом сами девушки придумали установить пулеметную турель, но для воздушного боя из-за очень маленькой скорости ее использовать было нельзя. Даже самые слабые немецкие истребители имели гораздо большую скорость, чем У-2. Когда происходила в воздухе встреча тихоходного биплана и немецких истребителей, у наших самолетов не было ни единого шанса, отмечает Сумароков.
46-й Гвардейский Таманский Краснознаменный ордена Суворова ночной бомбардировочный авиационный полк закончил свой боевой путь под Берлином. У-2, переименованные к тому времени в По-2 в честь своего создателя, также летали бомбить столицу Германии. Но крейсерская скорость самолета — всего 110 км/ч, и часто случалась так, что пока они долетят, ситуация на земле уже успевает измениться. Поэтому в начале мая командование приняло решение прекратить боевые вылеты полка.
«Сразу после войны был снят фильм «Небесный тихоход», но летчицы его не восприняли, в нем слишком все приукрашено, — говорит сын летчицы. — Помню, они этот фильм не очень любили, все даже возмущались: «Неужели это про нас?» А вот фильм «В бой идут одни старики» мама и другие летчицы очень любили. Хотя в фильме речь идет о придуманном полке, но там все очень узнаваемо, все было показано близко к реальности».
Еще есть хороший фильм «В небе «ночные ведьмы», снятый бывшей летчицей полка Евгенией Жигуленко. Это была мамина подруга, вспоминает Александр.
После окончания войны Татьяна Сумарокова не стала продолжать прерванную войной учебу в медицинском институте. Она некоторое время проработала в Совинформбюро, потом закончила редакционно-издательский факультет Московского полиграфического института и стала трудиться в различных издательствах. Как редактор, она «ввела в оборот» много известных книг, такие как «Игры, в которые играют люди» Эрика Берна, работы Бенджамина Спока и многие другие издания по воспитанию детей и психологии.
«В 1954 году она вышла замуж за моего отца, Ивана Яковлевича Матюху, — продолжает Александр. — Он был экономистом, работал начальником сводного управления в Центральном статистическом управлении при Совете Министров СССР».
Интерес Татьяны Сумароковой к психологии передался и к ее сыну, который выбрал именно эту науку своей профессией.
«Когда я учился в педагогическом институте, у нас стояла скульптура Вере Белик, одной из погибших летчиц. Я знал, что это была мамина подруга», — вспоминает Александр.
Только спустя полвека после Победы, в октябре 1995 года, Татьяне Сумароковой присвоили заслуженное звание Героя России.
«Ее представили к званию Героя Советского Союза еще 10 мая 1945 года, и с чем связан такой большой разрыв по времени, совершенно непонятно, — до сих пор удивляется сын летчицы. — У нее было под тысячу боевых вылетов. К концу войны был закон, что за 500 боевых вылетов бомбардировщикам присваивали звание Героя, а у нее было в два раза больше! В 1995 году главнокомандующим ВВС был Петр Дейнекин, он дал поручение выяснить, почему звезду Героя не вручили своевременно, но это так и осталось загадкой».
После войны летчицы 46-го ночного бомбардировочного авиационного полка продолжили дружить и часто встречались семьями.
«Они решили так: 2 мая и 8 ноября каждый год встречаться около Большого театра в Москве, — говорит сын Татьяны Сумароковой. — И однажды наступил момент, когда уже больше никого из них не осталось… Сейчас из тех двух других полков в живых осталась только одна женщина».
Как ранее писал ФАН, захоронения летчиц ночного авиаполка Полины Гельман и Надежды Поповой на Новодевичьем кладбище получили в прошлом году статус объектов культурного наследия в Москве.
