Всюду говорят о ключах. Отдал Павел Дуров ключи или не отдал. Чего стоил ему выход из тюрьмы на период расследования. Сдаст ли он шифры, чтобы спасти брата Николая, которого тоже объявили в розыск, но который живет в России? Домохозяйки, булочники, водители автобусов переживают за судьбу не столько Дуровых, сколько шифровального кода Telegram. Как будто, если сдал, в жизни обывателей что-то резко изменится и силовики начнут читать переписку булочника с его любовницей.
У нас модно говорить о свободе слова и объявлять себя ее ценителем. Это травма перестройки, мы слишком долго слушали о гласности. Пока слушали, в стране успели родиться и умереть свободные СМИ. Под вскрики и всхлипы о гласности они в 90-е перешли под контроль олигархата и превратились в коммерческую обслугу. Но наш человек не унимается, показывая себя свободным.
Это чисто наша мода, наш флер: у нас иметь потребность в свободе слова и свободе высказывания — хороший тон. Знать, что такое свобода слова, при этом необязательно.
Право на что?
Право распространять информацию анонимно не свобода слова. Суть этой фундаментальной ценности — в праве безбоязненно распространять общественно важную информацию от своего имени. И касается она прежде всего СМИ.
Опубликовать расследование, поместить заметку с верифицированной информацией, чтобы сообщить обществу о важном для его жизни факте — это свобода слова. А право анонимно писать гадости Волочковой или вбрасывать утки в чатах, право объявлять срочносбор «на наших солдатиков», ведя анонимный канал — это не свобода слова. Это свобода криминала.
Привожу пример: я журналист, в СМИ и соцсетях везде присутствую под своим именем. В моем случае свобода слова — возможность доносить до общества важную и проверенную информацию, за которую я отвечаю именем, работой, за которую редакция отвечает по федеральному закону «О СМИ». Однако я каждый день имею дело с тысячами и десятками тысяч анонимным комментаторов. Из которых многие понимают свободу слова как возможность написать мне пакости, сказать, что я толстая, что у меня кривая физиономия и лучше бы я с ней никуда не высовывалась. Вот эти люди и переживают за ключи шифрования.
Что они получили? Сегодня в России действительно анонимно можно писать комментарии только в Telegram. «Дзен» верифицирует по номеру телефона и выдает информацию о пользователях по следственному и судебному запросу. То же — с нашими соцсетями.
Ряд СМИ, где открыты комментарии, просят верификацию. Даже в WhatsApp нет полной анонимности: он сотрудничает с органами и выдает данные по запросам суда и следствия.
Для обывателей, которые сейчас волнуются, Telegram имеет главную ценность — анонимно писать гадости, пробивать через бот подружек, публиковать в разоблачительных каналах фото бывших, покупать наркотики, смотреть сливы моделей с OnlyFans и незаконное порно.
Значение имеет только ордер на арест и обыск
Мы все принялись считать, что братья Дуровы дали человечеству новую безусловную ценность — защищенный мессинджер, который не читают силовики. А почему это считается однозначным благом?
Шифрование переписки — это, разумеется, отлично. Особенно если ты журналист, юрист, работаешь с известными людьми, выступаешь в громких юридических процессах. Приятно думать, что тебя никогда не сдадут никаких спецслужбам. А уже для сегодняшних военных какое это благо! Пока наиболее значимые выгодоприобретатели безопасного мессинджера — наши военные.
Однако есть два «но». Во-первых, мы только со слов Дурова знаем, что переписка наших военных защищена, как любая другая. Telegram сотрудничает с правоохранителями, спецслужбами и органами цензуры. В каком объеме — никто не знает. В прошлый раз я уже приводила пример: в ряде стран Европы заблокированы Telegram-каналы наших государственных СМИ, в том числе RT. На каком основании мы считаем, что если Дуров заблокировал в Германии RT, он не предоставил правительству ФРГ доступ к чатам военных?
Во-вторых, большинству людей не должно быть дела до тайны их переписки в Telegram и где-либо еще, потому что их слежка никогда не коснется. Списки продуктов, обсуждение котиков и ругань в школьном чате не мониторятся и никогда никого не заинтересуют.
Конечно, все мы хотим безусловной конфиденциальности нашей частной жизни. Но безусловной не бывает, это раз: во все времена были сыск и допросы. И во все времена под них попадали единицы.
Пункт два: конфиденциальность частной жизни охраняется судом и работающей правоохранительной системой. Если вы не хотите, чтобы фото вашей семьи публиковались, вскрытая ваша переписка читалась и обнародовалась, ретейл не следил за ней, чтобы потом подстроить под вас контекстную рекламу, вы должны добиваться работающих суда и правоохранительных органов, они и только они вас защитят.
Чтобы вашу переписку не читали без дела ни в Telegram, ни в отделении почты, нужны подконтрольные обществу суд и следствие. Как мы видим на примере тех же Дуровых, именно в руках суда и следствия оказалась судьба тайны переписки. Сегодня она зависит от того, пойдут Дуровы добровольно в тюрьму или нет.
Все оказалось тленом, кроме ордера на арест и обыск.
Нет разницы между террористом и его жертвами?
Итак, что нам дали Николай и Павел Дуровы? Давайте разбираться.
Если автослесарь желает, чтобы его переписка никогда и никем не была прочитана, он должен понимать, что точно такие же гарантии получит наркоторговец, продающий соли его детям, или судимый педофил, поселившийся по соседству. Претензии к Telegram по большому счету сводятся сейчас к этому: он распространяет одинаковые нормы защиты конфиденциальности на всех.
Конкретно ордер на арест Дурова выдали за то, что не деанонимизировал орудующего в Сети педофила. Потому что у Дурова и педофил, и его жертва, и террорист, и им убитые одинаково защищены. Это правильно?
Главный вопрос, который ставят перед нами братья Дуровы: так ли нужна обывателю конфиденциальность, что он ради нее согласен на конфиденциальность для террористов, маньяков и убийц? Позиция Telegram понятна. Грубо говоря, они стараются не выдавать данные никаких пользователей, даже если их обвиняют в особо тяжких преступлениях, ведь среди сотен запросов на маньков, насильников и убийц может оказаться запрос по делу, сфабрикованному в отношении, скажем, журналиста или гражданского активиста.
Может такое быть? Конечно. Стоят тысяча террористов, маньяков и киллеров защиты, чтобы в итоге сохранить конфиденциальность переписки одного журналиста Наверное, люди, подчеркивающие важность свободы слова, однозначно скажут, что стоит.
Но возьмем снова мой пример. Я журналист.
Допустим, какая-то страна захочет получить мою переписку. Да, я хочу, чтобы она охранялась Дуровыми. Но я понимаю, что если вдруг кто-то решит убить меня из-за моих статей, разрабатывать план и координировать подельников он будет тоже через Telegram. Совсем другая история, да? Представьте, что безопасный инструмент связи получили не только вы, но и те, кто захочет вас убить. Дуровы дали человечеству обоюдоострый меч: он режет руки тому, кто берет его в самых благих целях.
Нужны ли такие СМИ?
Если принять свободу слова как ту самую благую цель, то, возможно, ущерб от «телеги» ей нанесен куда больший, чем получена польза. Все мы подписаны на десятки и сотни каналов, в числе которых есть новостные. Наиболее популярные сегодня информационные каналы не принадлежат зарегистрированным СМИ, это самостоятельные проекты.
Но всмотритесь. Возьмите любой новостной канал от 500 тысяч подписчиков. Вспомните, когда вы в последний раз видели там рекламу с пометкой «реклама»? А теперь осознайте: мы годами привыкли читать новости в Telegram-СМИ, которые не являются СМИ, не соблюдают даже отдельные пункты закона «О СМИ», не раскрывают владельцев и редакцию и не имеют открытых источников дохода.
Они не зарабатывают рекламой, не рассказывают о получении каких-либо субсидий, не продают подписку. Но при этом выступают, судя по жестокому переделу рынка, очень желанными активами. Благодаря чему? В шапке почти любого такого канала есть почта для связи ради сотрудничества.
Если говорить на профессиональном арго — для размещалова. Чтобы заплатить и разместить там любую информацию. Очевидно, она будет размещена в интересах клиента, а не общества.
Фактически Telegram подарил нам новую медиареальность, в которой не только читатель, но и сами работники индустрии, журналисты и пиарщики, не знают, какая информация размещена в интересах общества, а какая — в интересах третьих лиц, заплативших за нее. Было время, когда в СМИ все вычисляли «джинсу» — скрытую нарративную рекламу.
Сейчас это время потихоньку прошло, джинсу «тиснуть» сложно не только в СМИ, но и в блог. Неанонимные блогеры давно побаиваются брать неучтенную рекламу, потому что любой блогер, журналист, имеющий ИП или статус самозанятого и видящий, как устроена система учета его доходов, предпочтет не связываться с ФНС ради рекламы, если только он совсем не безбашенный, но таких в общественно-политическом сегменте и нет.
Опять упираемся в то же: неанонимный сектор живет по законам, анонимный — как ему вздумается.
Если вы помните войны по переделу рынка Telegram-каналов конца 2010-х, для вас вопрос о Telegram как однозначном благе для свободы слова не будет столь очевидным.
Анонимные каналы, работавшие в прямом смысле за наличку, непонятно кого обслуживавшие. Сетки каналов, выстраивающих круги влияния. Ноль прозрачности. Возможность за деньги разместить что угодно и где угодно. Сейчас принято считать рынок СМИ в 90-х диким. А рынок 2020-х, где вообще все проходит через почту для «размещалова», которая висит в шапке Telegram-канала, он какой? У нас люди сегодня потихоньку отучаются видеть разницу между официальным СМИ и Telegram-каналом размещалова. Это благо для человечества?
А еще наркотики, порно, проституция…
С одной стороны, конфиденциальное общение слесаря, который выбирает с любовницей билеты на концерт. С другой — тайна переписки террористов, которые этого слесаря следующим вечером расстреляют в «Крокус Сити Холле».
С одной — свобода слова для журналистов, которые, если они настоящие, остаются не анонимными, с другой — анонимные каналы с размещаловом, перекрывающие официальные СМИ по охвату. С одной у нас публичные люди, звезды, что выкладывают в «телеге» свои фото и афиши, с другой — их анонимные поклонники, пишущие гадости и преследующие своих кумиров.
А еще наркоторговля… Без Telegram не было бы такого размаха наркозакладок. Даже во времена даркнета масштаб был иной, люди элементарно не умели выходить в зону .onion, к тому же силовики к середине 2010-х сумели установить над ней контроль. Сегодняшняя схема распространения наркотиков не предусматривает эффективной борьбы вообще. И это тоже из-за Telegram, который в России не сотрудничает или почти не сотрудничает с органами по «наркоманским» делам.
А порнография? Самое криминальное порно ушло в Telegram. Реальные изнасилования, убийства, детская порнография и детская проституция — все теперь в Telegram. А знаете, что происходит, когда появляется канал сбыта такого порно? Его начинают активнее снимать. Значит, нужно кого-то насиловать, убивать на камеру, резать, нужно склонять к порно детей.
Есть канал продажи детской проституции? Соответственно, тем, кто его наладил, нужны новые дети-проститутки. Где их брать? Из семей тех самых обывателей, которые горой стоят за то, чтобы братья Дуровы не выдали ключи шифрования.
У меня, честно говоря, нет однозначного ответа на вопрос, благо нам эти братья принесли или зло. Возможно, для всех нас было бы лучше, если бы Павел Дуров видел разницу между выдачей автора СМИ и педофила. Сотрудничество в сфере борьбы с наркотиками, терроризмом, порнографией, травлей? Да. В сфере цензуры? Нет!
А что мы видим? Как раз цензуру Telegram и проводит: он блокирует для западной аудитории российские, китайские СМИ. Но не захотел, если верить прокуратуре Парижа, раскрыть номер телефона педофила, который собирает детское порно. Не видит разницы?
Может, просто хотят сэкономить?
Я думаю, причина в том, что зачистка Сети от криминала — это очень дорого. Она требует десятков и десятков тысяч сотрудников, которые бы мониторили контент. Требует тысячи юристов, тысячи админов, что контактировали бы с органами и разбирали каждый конкретный их запрос.
Боюсь, в случае с Telegram все упирается элементарно в деньги. Держать огромную службу поддержки и быть на связи с правоохранителями всех стран — крайне дорого. А хочется, видимо, тратить по минимуму.
Я не верю, что Павел Дуров искренне убежден в необходимости сохранения анонимности и тайны переписки маньков, убийц, террористов, наркосбытчиков. Просто помешать им сделать Telegram инструментом для своей криминальной деятельности — дорого. А без этого долго Telegram не проживет.
Баланс общественного блага и наносимого вреда уже критичен. Стоит ему еще немного сдвинуться в пользу криминала — человечество само потребует запретить «телегу». Вряд ли население Земли будет готово платить за тайну своей переписки такой ценой: бесконтрольное распространение порно и наркотиков, дискредитация этических стандартов СМИ, общение террористов.
Похоже, Павлу Дурову придется или вычищать мессинджер от криминала, или передавать свое детище в руки тем, кто готов это сделать. Французские силовики, судя по всему, первые в очереди.
