28 июня актер, режиссер, поэт Александр Панкратов-Черный отмечает 75-летний юбилей. Он сыграл в комедиях «За прекрасных дам!», «Бабник», «Где находится Нофелет», «Мы из джаза». Он снял две комедии: «Похождение графа Невзорова» и «Система Ниппель». Однако сам Панкратов-Черный считает, что «у него трагическое восприятие мира». О том, что скрывается за его образом весельчака и балагура, что случилось на похоронах Высоцкого, при каких обстоятельствах умер Олег Даль и многом другом актер рассказал «Мосленте». Ниже - его монолог. О Евстигнееве и солидарности Я учился в Горьковском театральном училище на актерском факультете. Мечтал о сцене, о Москве. Каждую субботу ездил в Москву на спектакли. Студентов-артистов туда пускали бесплатно. Правда, в такие театры, как Таганка или «Современник», попасть было невозможно. Однако, в «Современник» нам давал контрамарки Евгений Александрович Евстигнеев. Почему? Из солидарности, наверное. Он же тоже окончил Горьковское театральное училище… Еще студентом я познакомился в «Современнике» с Татьяной Лавровой, Олегом Далем. О похоронах Высоцкого и выпивке На похоронах Владимира Высоцкого встретилась вся наша компания: Василий Ливанов, Олег Даль, Валя Смирнитский, Таня Лаврова. Я предложил всем выпить после похорон, помянуть Владимира Семеновича. Даль с Ливановым отказались, потому что были закодированы. А Таня Лаврова и Валя Смирнитский согласились. Даль посмотрел на Таню, которая когда-то была его женой, и сказал: «Не пей на моих похоронах, прошу». Следом за Высоцким умер Даль. В 1981 году, в Киеве. Ему было всего 39 лет. Таня Лаврова встречала его гроб, провожала в последний путь, и была трезва, как стеклышко. О Дале и отсутствии мечты За месяц до смерти Олега Даля у нас с ним был совместный творческий вечер в Доме ученых. На следующий день я должен был уезжать в Дагестан, снимать фильм «Похождения графа Невзорова». Олег рассказал мне, что его жена Лиза больна, и ее надо лечить. Я предложил Далю сняться у меня в массовке. Он говорит: «Ты что, с ума сошел?» А я ему: «Я тебе платить буду, как народному артисту, а Лизу оформлю, как монтажера». Далю идея понравилась. Но, увы, через несколько дней Олег умер в Киеве, куда поехал на пробы. На том нашем творческом вечере он был грустный, подавленный. В основном читал стихи. Кажется, Лермонтова. Молодая дама спросила из зала: «Олег Иванович, о чем вы мечтаете?». Он усмехнулся и ответил: «Я давно уже ни о чем не мечтаю». После этих слов встал со стула и пошел за кулисы, где я стоял. Когда концерт закончился, я предложил Олегу подняться в ресторан. Он сказал, что «в завязке». Я спросил: «Почему ты такой грустный?». Олег смущенно ответил: «Саша, ничего у меня в жизни не клеится, не складывается, все как-то не так»… О выпивке и квартире на Тверской Я жил в самом центре Москвы, в доме номер девять на Тверской улице. Вспоминаю те годы и с ностальгией, и с содроганием. Сколько было выпито спиртного! У нас была замечательная компания: Слава Невинный, Володя Андреев, Гоша Рерберг, Миша Лавровский, Коля Караченцов. Однажды кто-то из них спросил: «Саша, почему ты ничего не снимаешь, режиссер же?». Я сказал, что сейчас мало кто снимает, везде развал, и денег нет. Так и сними об этом картину. Так родилась идея фильма «Система Ниппель». О Ельцине и танке Правительство Бориса Ельцина положило мою картину «Система Ниппель» на полку. Я думал, что фильм хорошо пойдет, ведь его показали на международном фестивале, где он получил высокую оценку критиков, а его бах – и запретили. Потом мне сказали, что Ельцин посмотрел картину и увидел в ней удар по нашей молодой демократии. У меня там главный герой влезает на танк, а через три года после того, как мы сняли картину, в 1993-м, Ельцин почти таким же образом взберется на танк с обращением к народу. И вот Ельцин решил, что Панкратов-Черный снял на него пародию. Восемь лет фильм пролежал на полке. Потом его стали показывать везде. Но я перестал снимать и вернулся к первой профессии – актерской. Снимаюсь много и с удовольствием. Зрителям нравится Панкратов-Черный на экране, и они просят видеть меня чаще. Куда еще чаще? Уже не помню все фильмы, в которых снимался. Но точно знаю, что в каждой картине Панкратов-Черный – не плох. О руке и графике Между прочим, я – член международной ассоциации художников. С молодости занимаюсь графикой. Когда поступал на режиссерский факультет ВГИКа, вместо фоторабот (есть такой творческий экзамен) нарисовал альбом графики. Увы, рука у меня уже не та, чтобы рисовать, но время от времени что-то пытаюсь изобразить. О сердце и «Локомотиве». Я болею за футбольный клуб «Локомотив». Моя мама всю войну провела в железнодорожных войсках, и я в юности выбрал «Локомотив». Среди друзей у меня было полно футболистов. Даже со Львом Яшиным был дружен. В последние лет пятнадцать к футболу я охладел. Смотреть особо не на что. Посмотришь и расстроишься. Зачем лишний раз сердце надрывать? О жене и критике Моя жена Юлия Монахова – дочь выдающегося оператора и режиссера Владимира Монахова – самый терпеливый человек на свете. Мы познакомились во ВГИКе еще студентами, и с тех пор Юля меня терпит. Она – мой главный критик и редактор. Все свои стихи отдаю ей, и она дает им оценку, исправляет ошибки. Юля – это Юля, и этим все сказано.
