Переступая порог далекого от строгой упорядоченности, схожего с творческой студией кабинета, невольно вспоминаешь пушкинское: «Грустен и весел вхожу, ваятель, в твою мастерскую…» Здесь, и верно, царит бытие, преобразованное по эскизу отсечения лишнего, наносного, необязательного и при этом хранящее многогранность и многомерность: раздолье радостных эмоций, но есть уголки печали, а то и скорби
