Гостем студии Sport24 стал главный врач сборной России по футболу Эдуард Безуглов. Александр Кузмак расспросил его о состоянии команды перед ЧМ и во время его, как лечился Алан Дзагоев, что сказал Станислав Черчесов перед матчем с Испанией, каково это — работать в «скорой помощи». — Отошли ли все от чемпионата мира? Успокоились?— Могу говорить только про себя. Все уже отошло, действительно. Главный тренер поставил задачи уже на следующий день после игры с Хорватией. Сказал, что все только начинается, идем дальше. Следующая задача — выиграть чемпионат Европы. Почти такая же задача была поставлена перед Станиславом Саламовичем в первый день его работы в преддверии чемпионата мира. Может быть, не все верили, но, как показало время, почти все получилось. Хотя в первые дни после поражения было тяжело. Я не ходил ни на полуфинал, ни на финал, хотя были билеты. Смотрел только по телевизору. Уехали с супругой в Хорватию. Разочарование было огромным, особенно с учетом Денис Черышев забил первый гол. Играли отлично — и, казалось, вот-вот. Но, ничего страшного, все еще будет. — Сборная показала нам доселе совершенно невиданный уровень физической готовности. У игроков почти не сводило ноги. Даже после сложнейшей игры против Испании. Есть какой-то секрет? — Кубок Конфедераций, который был год назад, дал для тренерского штаба огромное поле для размышлений, для анализа. Все нюансы были учтены. Чтобы вы понимали: после игры с Хорватией, уже на следующее утро, в Новогорске, вся команда сдала анализы. Эти анализы были лучшими за весь турнир. Если бы мы вышли в полуфинал на Англию, то выглядели бы физически еще лучше. И действительно, от матча к матчу, команда по всем показателям двигалась вперед, и тренерский штаб видел это. Понимали это и ребята, и появлялась уверенность в себе и в своих силах. Поэтому никакого секрета здесь нет. Поверьте, на Кубке Конфедераций люди тоже работали, тоже выкладывались. Сейчас все сошлось: командная химия, уверенность ребят в себе, огромная работа тренеров не только с точки зрения методологии, громадная психологическая работа. Нас потрясающе кормили, к нам потрясающе относились. Ребята видели эту поддержку. Мы ехали в Сочи из отеля, и толпы людей стояли возле дороги. Поверьте, это невероятно мотивирует. Скажу вам одну вещь, не знаю, секрет это или нет. В день матча команда разминается, минут 15-20. Перед испанцами Станислав Саламович не стал проводить разминку, а сказал: «Пойдем погуляем». Достал большой конверт, запечатанный. Он сам не знал, что внутри, потому что в РФС приходят мешки писем. Внутри были картинки, формата А4 — рисунки детей из тульского детского дома. Там было написано: «Артем — лучший!», «Сборная, мы в вас верим!» и так далее. Станислав Саламович сказал: давайте сыграем за этих детей, которые всегда в нас верили, еще до чемпионата мира. Команда замолчала, у многих ребят глаза стали мокрыми. Я думаю, это был один из ходов, который внес в копилку общего успеха немаловажный вклад. — С первого матча против Саудовской Аравии было видно, как физически готова наша команда. Игроки не ходили по полю, а сражались на каждом клочке поля — даже Игнашевич. Это же не только психологическая подготовка, но еще и физическая?— Скажу больше: Игнашевич за 52 дня сборов не пропустил ни одной тренировки и ни разу не попросил смягчения нагрузок. Никаких жалоб на здоровье у него вообще не было. — Восстанавливался он дольше остальных?— По анализам — нет. Именно по анализам одним из лучших в восстановлении в команде был именно Игнашевич. Сергей — действительно профессионал с большой буквы. Надо, чтобы он свой режим дня рассказывал, и его записывали в учебники по футболу для юных футболистов. Всегда говорю: врачи могут не помочь тренерскому штабу в их свершениях. У нас сложился такой симбиоз — тренер нам доверяет. Понятно, что он нас контролирует, но всегда прислушивается ко всем нашим рекомендациям. С полуслова понимаем и главного тренера, и тренера по физподготовке (Паулино Гранеро — Sport24). Все же это больше их заслуга, что команда так подготовлена. Другой вопрос, что за счет средств восстановления, контроля анализов и так далее, мы дали тренерам инструмент для того, чтобы точнее подвести каждого игрока к пику формы. — Очевидно, что каждый из игроков подошел к чемпионату миру в абсолютно функциональном состоянии. Как его выравнивать? — Уже не первый год, работа с футболистами перед крупным турниром ведется не только непосредственно на самом турнире. Мы общаемся до [турнира] и с футболистами, и с клубными врачами. Тренеры по физподготовке ездят на матчи, смотрят, анализируют. То есть мы какие-то рекомендации давали ребятам еще до чемпионата мира. Мы знаем их слабые места. И клубные врачи, с нашей помощью, эти места пытались корректировать. Когда они приехали, почти все, плюс-минус, были в хорошем состоянии. Конечно, были нюансы, которые нельзя было быстро откорректировать, но мы уже знали, что эти нюансы есть и начали над ними работать. Здесь опять-таки надо отметить работу тренерского штаба — индивидуализация тренировочного процесса была максимальной. Благодаря этому у нас почти не было мышечных травм, за исключением повреждения Алана Дзагоева. За 50 дней одна травма — это фантастически мало. — После травмы Дзагоева в игре с Саудовской Аравии говорилось о том, что он больше не сыграет на турнире. Но Алан восстановился за очень короткий срок, сыграл в четвертьфинале и отдал голевую передачу. Это изнутри человека идет, помимо ваших медицинских ухищрений?— Как только матч закончился, тренер узнал предположительный срок лечения. Мы понимали: проблема — с задней поверхностью бедра. В Европе, по данным литературы, это лечится 14-18 дней. Почему-то в России все думают, что это лечится от 30 дней. Не знаю, откуда берут эти данные. Мы сказали: постараемся за 10-14 дней вернуть Алана в общую группу. Тренер сказал: все окей, в любом случае из группы выйдем и будем к 1/8 финала его готовить. Алан, кстати, был готов уже к матчу с Испанией. Просто не вышел по тактическим соображениям. Скажу больше: если бы нужно было, чтобы Дзагоев сыграл с Уругваем, он бы сыграл. Здесь надо отметить и самого Алана. Он мог бы сказать, что у него похожая травма была, она лечится месяц, я уеду. Нет, он сказал нам делать все возможное. Мы нашли для него великолепного тренера по реабилитации прямо по ходу турнира. Алан все процедуры делал: когда мы уезжали, он оставался на базе и тренировался. Он все время был полноценной частью коллектива. Мне кажется, то, что он вышел в четвертьфинале и отдал голевой пас, — консистенция футбольного драматизма. И те пятнадцать минут, которые он отыграл, стоят двадцати дней, которые он лечился.
