* * *
Белеет небо над жёлтым садом
воспоминаний:
День тонет в солнечном листопаде,
как в океане.
Мне восемь, мама опять в далёкой
командировке.
И папа раньше забрал с уроков
меня и Вовку.
Бежим во двор, там качели лихо
скрипят в полёте.
Мальчишки дразнят меня трусихой,
и я – не против,
А Вовка просит сойти с качелей,
я – ни в какую:
Борюсь со страхом, как и хотела,
но паникую:
Щемящий ветер, и свист мальчишек,
и лай бесхозный...
А я взлетаю всё выше, выше,
толкаю воздух,
И подо мною ложатся листья
янтарной сыпью,
Ещё рывок и засеребрится
вся Миссисипи.
Над ней зелёным могучим телом,
сомкнутся сосны.
Смотрите, штаты, как я взлетела,
победоносно.
...И вдруг застыла на верхней ноте
скрипучей гаммы:
Из чужестранной, из Миннесоты
вернулась мама!
* * *
Вода клокочет из-под крана,
Тарелки моются едва,
Как будто в сердце океана
Перемешались острова.
И пахнут мятой и лимоном
Объятья пенной суеты,
А брызги скачут всесторонне
На пол, на пыльные цветы...
Но это не колышет Машу,
За шторой с солнечной каймой
Пропавший муж в окошко машет.
И возвращается домой.
* * *
Ты снова не приехал на вокзал.
Несут тоску твои непоявленья,
И, скармливая голубю печенье,
Я представляю, что бы ты сказал.
Вот так слова, прощальные и нет,
Во мне кипят, как зелье чародея,
Но ни собой, ни ими не владея,
Я покупаю «завтрашний» билет
И ухожу наматывать круги
В январский март тяжёлыми ногами.
Диктует путь раскатистый динамик,
И столько в этих звуках ностальгий...
Но впереди не будет ни тебя,
Ни наших встреч, мерцающих пунктиром.
А только Бог и снег – идти над миром,
И я, как снег, врастаю в свет, клубясь...