Слово «нуар» – один из тех кинематографических терминов, которое критики и публика используют часто и с любовью, но если попытаться дать ему единое значение, это зрителя загонет в угол. Как и другие термины в отношении к кино, определения становятся слишком туманными. Нуар по заслугам относят то к жанру, то к движению, то к настроению или стилю.
Не вдаваясь в подробности философского словоблудия, скажу прямо: черно-белый нуар Роберта Сьодмака «Убийцы» – экзистенциальное кино, которое имеет дело с миром, лишённым какого-либо смысла, справедливости и предопределённых законов. Герои нуаров, и особенно фильма Сьодмака, сталкиваются с запутанной внешней борьбой и личностным, нравственным противоречием. Порой персонажи вынуждены смотреть на жизнь как на постоянный выбор: действует герой по собственной воле или принимает правила игры, продиктованные обществом, кучкой влиятельных людей или вовсе одним человеком. А возможно, у героя вообще нет выбора и он должен болезненно осознать и склонить голову перед своим бесполезным существованием.
В ядре жанра – поиск смысла жизни, или его отсутствие. Зачастую миры нуара уродливы, пустошны и безразличны, но всегда фатальны. Уместно вспомнить такие прекрасные жанровые образцы, как «Двойная страховка» (1944), «Гильда» (1946), «Боб-прожигатель» (1956), «Печать зла» (1958), «Красный круг» (1970) – хитросплетённые истории о заигрывании с судьбой, жертвенности, заточении и предопределённости. Любой нуар – лишний повод задуматься. И хотя этот ряд может быть гораздо больше, сегодня обсудим не менее дивную картину «Убийцы» – кино выразительное, мрачное и атмосферное. Чем сильнее контраст между чёрным и белым, тем легче объяснить ужас происходящего. Как-никак кино – визуальное искусство, а зрители относятся к мраку, как к метафоре смерти, а к свету – как к спасению.
В криминальной мелодраме Роберта Сьодмака, вольной экранизации одноимённого короткого рассказа Эрнеста Хемингуэя и удостоенной четырёх номинаций на «Оскар», намешаны все жанровые элементы: здесь и гнусная подстава, и хищные преступления, и жадность, и серьёзные мужчины в шляпах, и револьверы, и флэшбэки в стиле «Гражданина Кейна», и дымчатое изображение, и вооружённое ограбление и, разумеется, потрясная роковая женщина. Попутно замечу, что рассказ Хемингуэя также вдохновил художника Эдварда Хоппера, который написал знаменитую картину «Полуночники», которая, в свою очередь, повлияла на весь жанр нуара и в частности на эстетику и настроение культовой картины Ридли Скотта «Бегущий по лезвию». А ещё Андрей Тарковский адаптировал историю Хемингуэя для своего дебютного студенческого фильма – 19-минутной короткометражки «Убийцы» (1956).
Фильм Сьодмака богат разнокалиберными образами. Главную роль бывшего боксёра, грабителя, а ныне работника заправки Оле «Шведа» Андерсена исполнил дебютант Берт Ланкастер. Уставший от суеты лихого прошлого, «Швед» точно знает, что его убьют, но не делает ничего, чтобы избежать смерти. Он принимает судьбу, невзирая на трагические переживания, и его шаг на встречу казни – последний свободный выбор. Затем за глухое дело берётся агент страховой компании Джим Риардон (Эдмонд О’Брайен) и, как ни крути, истина невыносимой жизни и злополучной смерти «Шведа» медленно поднимается на поверхность, ибо сам убитый не стесняясь признал, что «однажды он оступился».
В ленте ощутима нигилистическая траурность, которая работает устрашающе на протяжении всего сюжета. В свой чёрно-белый мир Оле Андерсен не в силах добавить красок. Когда мы впервые его встречаем, кажется, будто он пал в бездну. Его жизнь пуста, а сам персонаж страдает диким отчуждением. Между тем многократные флэшбэки показывают, что судьба «Шведа» состоит из бесконечных выборов, а не ответов. Смерть и идея случайности – основные черты сюжета.
Наиболее заметным стилистическим и повествовательным элементом картины является нелинейное построение нарратива, позволяющее зрителю постоянно получать новую информацию о прошлом главной жертвы, по которому нас ведёт Джим Риардон. Флэшбэки в нуаре (наряду с крупными планами и тесной мизансценой, что отличает нуар от композиционной открытости «Синемаскопа») используются с неизменным постоянством, и меняется лишь сложность фрагментарности сюжета. Они нагружают повествование и озадачивают, вырисовывая неоднозначную мораль истории. Итак, здесь бесстрашный страховой агент решительно бросается на поиски убийцы, как собака за костью. И, сказать честно, не совсем понятно, почему он настолько увлечён преступлением. Полагаю, для замысловатого сюжета это не имеет значения. Страховщик – наш проводник. Герой Эдмонда О’Брайена не самый видный образ, но он хитёр и смышлён, чтобы живенько собрать воедино кусочки головоломки жизни и смерти «Шведа».
Собеседники Риардона рассказывают свои краткие истории, каждая из которых визуализируется как отдельный драматический эпизод. По мере того как накапливаются сведения о прошлом Оли Андерсена, публика и Риардон строят своё понимание истории. Иными словами, происходит перевод слов персонажей в изображение. Некоторая информация, представленная его рассказчиками, чисто визуальная – она, по-видимому, не доступна для страховщика, но показана нам. Таким образом, зритель обладает полнотой предыстории, и то, что узнаём мы и что узнаёт Риардон – не всегда одно и то же, хотя очень схоже. Конструкции фабулы со стороны Рирдона и со стороны зрителя идут параллельно, но страшно тесно.
В послевоенном саспенс-нуаре Сьодмака нет гениальной операторской работы, однако оператор Элвуд Бределл строит немало виртуозных изображений, а использование им освещения выходит за рамки зрелищного (в жанровых границах, конечно). В ранних сценах мы наблюдаем за продолжительным кадром, где товарищ Андерсена бежит к нему домой, чтобы предупредить о скором прибытии киллеров. Камера плавно следит за мужчиной, а потом неторопливо поднимается и, отступая назад, залетает через окно в комнату «Шведа», где мы и знакомимся с жертвой, умиротворённо, бездыханно, почти намертво лежащей на кровати. Самым же выдающимся эпизодом, несомненно, является ограбление фабрики головных уборов. Вся сцена мастерски представлена одним элегантным кадром: камера то подлетает, то вновь опускается, а закадровый голос одного из персонажей зачитывает подробности действа. К слову, брутальный момент взятия большого куша мы наблюдаем через окна со стороны, а последующую перестрелку отдалённо, беспристрастно.
Подобно хичкоковскому «Психо», режиссёр убивает главного героя в самом начале, и зритель, словно настоящий сыщик, проводит остаток времени, выясняя, что, как и почему произошло со «Шведом». «Убийцы» – очень умный фильм, поскольку из осколков воспоминаний нам предлагают составить полноценную картину жизни убитого. Замечу, что в фильме Сьодмака в самом деле многое можно полюбить: быстро изменяющееся происходящее, головоломный монтаж, заслуживающий бесспорного триумфа, удивительной красоты музыку композитора Миклоша Рожа, соединяющего опасность с сентиментальностью, и живописное использование света и теней в традициях немецкого экспрессионизма.
История завязана сумасшедшим узлом. Здесь она продвигается закадровыми голосами и воспоминаниями тех персонажей, которые были знакомы с Андерсеном. Люди, которых встречает Риардон, рассказывают о событиях, приведших «Шведа» в криминальные круги и, соответственно, ко всеми желанной Китти Коллинс (Ава Гарднер). И всё же сначала публика встречает Эла и Макса – наёмных убийц, к которым, видимо, и относится название фильма. Их появление в прологе мистическое и убедительное. Две внушительные, дерзкие фигуры, о которых зритель многого так и не узнаёт. С самого начала нам показывают мирный, провинциальный городок и двоих мужчин, входящих в свет из кромешной тьмы – изображение сурового и пугающего времени и места. Эл и Макс – воплощение хладнокровной грубости и нахальства, что они и демонстрируют в тесноватой закусочной. Тучи сгущаются и, оказывается, «Швед», которого ищут киллеры, – постоянный посетитель закусочной, но в этот вечер на ужин он не явился.
Так почему же герой отказывается бежать? Авторы фмльма дают нам несколько ответов, благодаря расследованию с флэшбэками; идеальному ограблению, которое спотыкается из-за банального стремления воров обогатиться; истории двух друзей детства, которые оказываются по разные стороны баррикад; а там, в придачу, и тюрьма, и бытовая драма, и криминальная романтика. Зритель уже знает, что Андерсен будет убит, но не знает, кто и почему совершил злодеяние, а по пути к кульминации истории чувство заботы к страховому агенту Риардону неуклонно усиливается. Погибнет он – канет в небытие бестолковая смерть «Шведа».
Открытость рассказа Хемингуэя обладает мистическим любопытством: читатель никогда не узнает, почему убийцы охотятся на Оли и почему он мирится с неизбежной гибелью. Недосказанность истории источает ауру фатализма и беспомощности в конфронтации со злыми силами. Тем не менее фильм в метрономном, волнительном ритме проливает свет на нелёгкое существование Андерсена, но мудрёное содержание оставляет, если не усиливает вкус разрушительной предопределённости. Сразу после устрашающе-панихидного пролога создатели раскрывают зрителю сложный набор событий, который привёл к смерти героя.
И здесь стоит сказать пару слов о бесстрашной, двуличной и эгоцентричной femme fatale Китти, которая полностью повелевает мужественным, но таким предсказуемым и беспомощным миром мужчин. Она даже слишком хороша: и поёт, и лжёт, но так же ведь и нужно. Возможно, женщина мягка снаружи, но она обладает натурой стойкой и твёрдой, что и показывает в сцене (незадолго до налёта на фабрику герои за столом перекидываются в картишки), где лидер банды Большой Джим Колфакс (Альберт Деккер) хочет ударить прекрасную Китти, а Оле вступается за неё. Однако непреклонная особа показывает независимую, черствую натуру и мужественно отказывается от помощи, припугнув самого Джима. Много взглядов. Эпизод театральный, с эмоциями, но всё целомудренно и значимо.
Джим Колфакс, с которым связывается «Швед» после неудачного завершения карьеры боксёра, – тип скользкий, сдержанный, загадочный и смертельно опасный. Когда нас впервые знакомят с Джимом, его бдительный взор и лёгкий прищур дают понять, что он тот, с кем шутки плохи. А сразу после мимолётной стычки между Китти и Джимом «Швед» обвиняет Колфакса в жульничестве и валит его с ног. Но когда раскрываются карты, видно, что Джим играл честно, а хлёсткий удар разгорячённого «Шведа» видится местью за унижение женщины. В конце концов проигравшими оказываются все мужчины, а Китти в порыве отчаяния демонстрирует, что она пойдет на всё, чтобы спасти свою шкуру. Героиня проявляет бессердечие и лицемерие, когда склоняется над умирающим мужем и умоляет спасти её от тюремного заключения и заявить о её невиновности. Ведётся смертельная игра на опережение, но молчание – золото.
Роберт Сьодмак иллюстрирует лишь одного героя сего гибельного торжества – страховщика Джима Риардона, саморучно распутывающего убийство. Вырисовывается весьма занятная, но тревожная истина: страховая компания, бизнес, деньги и, следовательно, алчность, как символы капитализма, а вдобавок и женщины губят судьбы и оставляют лишь жертвы. Неспроста приятель Андерсена говорит: «Перестань слушать эти золотые арфы, Швед. Они могут привести тебя к большим неприятностям…» От реальности не убежишь и её не спрячешь, и персонажи вынуждены столкнуться с суровой и гибельной действительностью их существования. Сьодмак показывает холодный и разбитый мир без смысла, кроме кода убийцы, да и тот теряет всякое значение, когда в дело вступает борьба за женское сердце. Перед нами далеко не кодекс чести профессионального наёмного убийцы. Суть происходящего сводится к любви и ревности, и, наверное, стоит вздохнуть и решить, что вся жизнь «Шведа», как любовь – иррациональная, путанная и, возможно, даже малосодержательная. Обострённый финал «Убийц» раскрывает правду о любовном треугольнике, в котором «Швед» оказывается мальчиком для битья.
Фильм, в котором перекликаются неявные подтексты и ускользающие смыслы, придерживается проникновенного фаталистического настроения, выведенного на первый план в самом начале. Здесь ни у кого нет надежды. «Убийцы» – жестокий, захватывающий, но в своём основании весьма традиционный фильм о суровых бандюганах. Кроме того, что он – настоящий учебник для кинодела, это ещё и сложное путешествие в кошмарный, изолированный мир зла и гангстеризма, созданный с искусным пониманием ремесла кинематографа.
