Николая Трофимовича соседи за глаза прозвали Жуком. Правда, не все. Бывший военрук из 32-й квартиры упорно называл его саранчой, произнося это слово с брезгливой улыбочкой, неизменно перекашивающей ярко-красные губы, накрывшиеся серебристыми усами-щёткой, которые у него всегда были идеально подстрижены.
«Какой он жук? — рокотал утробным голосом военрук. — Он же паразит! Саранча, присосавшаяся к материнской груди трудового народа». Впрочем, осуждал энтомолога-любителя только он один. Все прочие обитатели кирпичной трёхэтажки, стоявшей особняком на краю посёлка позади очистных сооружений, даже гордились своим соседом. Никто не обращал на слова старого учителя особого внимания потому, что тот...
