В связи с последними событиями поступает множество вопросов, затрагивающих отношение религии Ислам к другим конфессиям, в частности, касательно отношения имама Шамиля к христианам и иудеям.
Это вызывает удивление, но в большей степени — огорчение, ибо свидетельствует о том, что среди нас ещё остались люди, которые не знают или не хотят принимать миролюбие и справедливость Ислама.
Для того, чтобы просветить незнающих братьев и сестёр, хотим привести некоторые фрагменты и примеры из жизни праведных предшественников.
Сразу после хиджры Пророка ﷺ в Медину он заключил договоры с мединскими евреями. Это явно указывает на его намерение жить с ними в мире и не враждовать. В контексте договоров приводилось несколько пунктов, первый из них гласил:
«Иудеи составляют одну общину с мусульманами, они придерживаются своей религии, а мусульмане — своей».
Соглашение, заключённое с христианами Наджрана на Аравийском полуострове, стало ещё одним примером справедливости Пророка ﷺ. Один из пунктов этого соглашения гласил:
«Жизни народа Наджрана и его окрестностей, их религия, их земля, собственность, их места поклонения — под защитой Аллаха и охраной Его пророка».
Основой соглашения стали слова, которые прозвучали на прощальной проповеди Пророка ﷺ:
«Всё человечество — от Адама и Евы. Араб не имеет никакого превосходства над неарабом, и неараб не имеет никакого превосходства над арабом; белый не имеет никакого преимущества перед чёрным, чёрный не имеет преимущества перед белым; (никто не имеет превосходства над другим), кроме как в богобоязненности и хорошем нраве».
Так же, как и Пророк ﷺ, праведные халифы завещали своим полководцам:
«Не убивайте стариков и детей, не причиняйте вреда церквям и служителям в церкви (священникам и монахам), не рубите деревья без надобности…»
Во время правления праведных халифов на территории халифата находилось немало христиан и иудеев, никто не ущемлял их права и религию. В период правления других халифов и султанов продолжалось то же, особенно в государстве Османов, где было полное равноправие — представители других религий имели право служить государству и занимать высокие должности.
Теперь, опираясь на различные источники и литературу, в том числе на книгу зятя имама Шамиля — Абдурахмана, сына Джамалуддина-афанди Казикумухского, расскажем об отношении великого имама к представителям других вероисповеданий.
Абдурахман пишет:
«У нас было много солдат, разбросанных по всем селениям, из них кое-кто принял ислам, стал хорошим мусульманином и женился на мусульманке. Были и такие, которые остались в своей вере.
Когда Шамиль переселился со своими товарищами мухаджирами в Новый Дарго, после того как Старое Дарго в 1844 г. разрушил князь Воронцов, у него (имама) было около трёхсот пленных солдат. Среди них были часовщики, кузнецы, плотники, мастеровые. Шамиль велел своему верному мюриду Алимаммаду Чёрному “Грубому”, назначенному над солдатами [комендантом], построить для них специальный посёлок около Дарго, собрать их там, отпустить им провизию и обмундирование из казны Шамиля и дать им полный отдых. Шамиль говорил, что эти солдаты необходимы, в боях они будут состоять при артиллерии и чинить разбитые части пушек. Алимаммад построил для них посёлок и разместил их там, как велел Шамиль, отпустив им всё необходимое. Также он предоставил в их распоряжение землю для посадки капусты, кукурузы, лука и др.
Солдаты обосновались там и жили мирно, довольные волей Шамиля. Они обрели покой, жили без притеснения. В их комнатах были иконы… Они ели, пили, развлекались, особенно по большим праздникам. Из нас никто не препятствовал им в этом, так как Шамиль велел Алимаммаду не позволять никому из мюридов обижать их словом или действием. Солдаты имели и музыкальные инструменты, привезённые из России: гитары, армейские кларнеты, свирель, дудки, рожки.
Солдаты, видя милосердие Шамиля к ним, служили ему чистосердечно.
Они шли с ним на поле боя вместе с пушками, чинили их, если ломались, ухаживали за лошадьми, тянувшими пушки, подковывали их, шорничали, готовили на зиму корм.
Если солдат проявлял отвагу, имам награждал его серебряной медалью “За отвагу”, как и мусульман, вешая её ему на плечо. Если бы с нашими пушками не было солдат, несомненно, порядок наших войск не был совершенен, как и наши сражения.
И мюридам была польза от этих солдат. Например, когда нужно было изготовить детали для удил или маслёнку, или построить дом, они обращались к их коменданту с просьбой выделить за плату плотников. Плата оставалась у солдат».
Далее Абдурахман пишет:
«Однажды к нам из России заявились казачьи монахи, собирающиеся отправлять свой религиозный культ на чужбине, они были староверами. Они просили Шамиля разрешить им жить на его земле. Тот разрешил, для них были построены дома на возвышенности близ Дарго, в лесу, где много зелени и приятная холодная вода. Им построили ещё одно строение — часовню. В углах они повесили свои иконы для поклонения. Около домов они посадили немного капусты, лука, кукурузы, и, [таким образом], жили спокойно.
Однажды я отправился к ним посмотреть, как они живут. Увидев меня, они оказали мне уважение, подошли ко мне. Они знали моего отца, поэтому разрешили мне войти в своё святилище (букв.: место поклонения), а моим товарищам — нет. Я вошёл внутрь и увидел там много икон, светильники со свечами. Даже не знаю, откуда они берут эти свечи в чеченских лесах, где вообще нет светильников. Монахи были одеты в длинные до пят балахоны. Всё это было для меня любопытно. Затем я вернулся домой.
По прошествии нескольких месяцев после пребывания на указанном участке они переселились в местность близ гоготлинской реки. Эта местность отличается обилием фруктовых деревьев и красивой природой. Нет иного такого места, где имелось бы всё необходимое. Здесь сохранились стены кельи и старой церкви, построенной на белой глине и являвшейся местом поклонения христиан в былые времена. Я даже не представляю, как они узнали об этом, ведь из своего посёлка они никуда не выходили. Наши люди знали эту местность и раньше, хотя подробно не были с ней знакомы».
Кстати, эта средневековая церковь, существовавшая задолго до имамов, сохранилась до наших дней. Ни три имама, ни другие дагестанские предводители до и после них не разрушили её.
Шапи Казиев также пишет:
«С другой стороны столицы Дарго рядом с древним курганом располагалась русская слобода с церковью для православных, костёлом для поляков-католиков и молитвенным домом раскольничьей общины. Со временем здесь образовалась целая деревня с избами, где жили беглые солдаты. Там же был устроен пушечный двор, где отливались орудия и ядра. Зачастую большие трофейные медные пушки превращались в несколько лёгких горных. Мастеровые получали жалованье от имама Шамиля.
Понимая, что жизнь без развлечений превратит Ведено в подобие монастыря, Шамиль учредил соревнования в борьбе, стрельбе, метании камня, прыжках и других видах горских состязаний. Главным же зрелищем были скачки, к которым горцы питали врождённую склонность. Призы лучшим джигитам Шамиль устанавливал из собственных средств…»
Имам Шамиль проявлял уважение к представителям других конфессий и к их Священным Писаниям. Примером можно привести желание имама найти древний свиток, который находился в храме Осетии. Об этом пишет Мухаммад-Тахир аль-Карахи в книге «Блеск дагестанских сабель в некоторых шамилевских битвах»:
«Шамиль после возвращения в Шубут планировал двинуться в сторону Хири в надежде перерезать дорогу, построенную царскими солдатами. Кроме того, он получил информацию, что в том краю расположен древний храм, куда никто не может войти, а в нём священный свиток».
Нам известно, что имам Шамиль очень любил науку и даже в трудные дни находил время для чтения книг. Поэтому он страстно желал найти этот свиток с записями христианской религии и ознакомиться с его содержимым.
Имам отлично знал Евангелие, так как, ещё будучи мутаалимом, он читал его на арабском языке. Когда имам Шамиль прибыл в Петербург, его познакомили с архиереем.
При беседе между ними произошёл диспут о религиозных решениях в христианстве. И когда архиерей не соглашался с его доводами, Шамиль сказал: «Оставим эту тему. Принесите мне Евангелие, переведённое на арабский язык». Когда его принесли, Шамиль открыл Евангелие и из него привёл доводы, подтверждающее его правоту, с которыми архиерею пришлось согласиться.
Имамы Дагестана проявляли доброе и уважительное отношение к представителям других конфессий. Хотя в Дагестане было не так уж много евреев, среди них тоже нашлись те, которые последовали за имамом. А в следующем происшествии мы видим, что они даже спасали имамов. В том же «Блеске» мы находим рассказ:
«Противник шариата Уллубий Эрпелинский отправил одного умалишённого человека из Харачи, чтобы отравить Хамзата и Шамиля. Гимринские стражники пленили этого харачинца. Бартихан приказал обыскать его, и при нём был обнаружен яд. Харачинец, впрочем, заявлял, что это лекарство. Когда же по совету одного еврея, принявшего ислам, решили дать это “лекарство” харачинцу, он признался во всём и сообщил имя того, кто передал ему яд».
Также переходили на сторону имама женщины. Среди них особенно отличается супруга Юнуса Чиркеевского, который являлся одним из самых близких соратников вождя горцев. Есть предание, что Шамиль сказал про него:
«Юнус для меня, как Абубакр для Посланника Аллаха ﷺ».
Его супруга являлась еврейкой, которая перешла на сторону имама, приняла имя Зайнаб, вышла замуж за Юнуса и во всём поддерживала его.
Материал подготовил богослов-историк Мурадулла Дадаев
