Эпидемия чумы, ставшей известной под названием "Черная смерть" началась на границе христианского и мусульманского миров, в Северном Причерноморье, где заканчивался Великий шелковый путь и начинался морской маршрут в Западную Европу. Чума разразилась в 1346 г. во время осады ханом Золотой орды Джанибеком города Кафа - генуэзской фактории на побережье Крыма. Самым ранним зафиксированным свидетельством о начале чумы стало небольшое сочинение итальянского автора Габриэле де Мусси 1348 года. Текст был найден около 1840 г. Августом Хеншелом, профессором университета Бреслау, в университетской библиотеке. Оно открывалось заглавием: “Incipit Ystoria de Morbo sive Mortalitate que fuit anno Domini MCCCXLVIII. Compilata per Gabrielem de Mussis” (Начинается история мора или великой смертности, которая случилась в год Господа 1348. Составлена Габриэле де Мусси).
Что известно об авторе этого сочинения? Итальянский историк Гаэтано Тонони в конце XIX в. обнаружил в архиве Пьяченцы серию нотариальных актов, составленных Габриэле де Мусси с 1308 по 1356 год. Его находка позволила приоткрыть завесу тайны над личностью Мусси. Он родился около 1280 г., работал нотарием В Пьяченце вплоть до конца жизни в 1356 г. Историки спорят присутствовал ли Габриэле де Мусси в Кафе во время осады. Архивы Пьяченцы содержат дела, подписанные Мусси, охватывающие период 1344 г. и первой половины 1346 г., что не исключает его поездки в Кафу в конце 1346 г.
Что же записал Габриэле де Мусси в своей страшной «Истории мора»? «В год Господа 1346, — сообщал пьячентинский автор, — в странах Востока, в землях татар и сарацинов распространилась необъяснимая болезнь, которая заканчивалась скорой смертью. Обширные страны всех частей света, бескрайние земли, великолепные царства, города, крепости и поселения, многолюдные и изобилующие богатствами, оказались сраженными повальной болезнью и чудовищным мором, стремительно обезлюдели и пришли в полный упадок. На Востоке, к Северу от Константинополя, находился город Тана. В нем по соглашению с татарами был огорожен квартал, где расположились итальянские купцы. Из-за какого-то конфликта между итальянцами и татарами, [этот квартал] был осажден, беспощадно разрушен и полностью опустошен...»
«Беглые христиане, — продолжал далее Габриэле де Мусси, — напуганные мощью татар, укрылись со своим имуществом и людьми на вооруженном корабле и устремились за крепостные стены города Кафы, которые в той местности некогда возвели генуэзцы. Но, ах, Боже! Орды нечестивых татар собрались отовсюду, окружили город Кафу, осадили несчастных христиан, и эта осада длилась три года. И там итальянцы, бесконечно терзаемые вражеским войском, едва могли переводить дух, когда в город прибывал корабль с продовольствием и помощью.»
«И вот тогда напал на татар мор, — взволнованно пишет пьячентинский автор, — их войско уменьшалось, каждый день теряя тысячи; в этом увидели стрелы, пущенные небом, дабы умерить гордыню татар; на их телах появлялись нарывы, на сгибах суставов, в паху образовывались бубоны, они лопались, источая гной, люди бились в лихорадке и испускали дух, и никакие советы и помощь врачей не давали облегчения...». Здесь с методической пунктуальностью врача-диагноста, составителя истории болезни, фиксировались жуткие симптомы бубонной чумы. Но что же было дальше?
«Татары, — подводил к роковому исходу Габриэле де Мусси — измученные таким бедствием и чумным мором, были столь обессилены и подавлены, что почувствовали обреченность на смерть без какой-либо надежды на спасение; и тогда они решили класть тела умерших на свои камнеметательные машины и забрасывать их через крепостные стены в город Кафу. Повсюду распространился невыносимый смрад, были видны горы мертвецов, от чего христиане не могли ни спрятаться, ни бежать, ни в силах освободиться, и было решено мертвецов предать морю, бросив их в волны. Вскоре весь воздух был заражен, вода отравлена, охвачена гниением, усиливая заражение; едва ли один из тысячи мог, бросив войско, бежать, но, будучи зараженным, он повсюду разносил заразу, заражая других людей и поселения. Так страшный мор обрушился на весь мир, и никто не знал, как найти путь к спасению. Великая смертность поразила китайцев, индусов, персов, мидийцев, курдов, армян, тарсийцев, кавказцев, месопотамцев, нубийцев, эфиопов, туркменов, египтян, арабов, сарацинов, греков и весь Восток.»
Многие исследователи считают, что татары в данном случае впервые в мировой истории использовали биологическое оружие. Зараженные трупы, брошенные в город вполне могли передать чуму. Контакт с зараженным материалом является известным механизмом заражения, например, среди 284 случаев чумы в Соединенных Штатах в 1970-1995 гг., для которых известен механизм заражения 20% заразились именно таким способом. Такая передача была особенно вероятна в Кафе 1346 г., где трупы при бомбардировке ими стен города сильно калечились, возможно, попадая в защитников города нанося им ранения и тем самым заражая. Жуткая картина летящих за городские стены сотен чумных трупов должно быть заставляла кровь стынуть в жилах. Но это ноу-хау не принесло хану Джанибеку успеха. Осада окончилась ничем, так как ослабленное болезнью татарское войско вынуждено было отступить.
Существуют и сомнения в возможности такого контагиозного распространения чумы в результате контактов с телами умерших, поскольку подлинным возбудителем чумы является чумная палочка Yersinia pestis, вирус, разносимый блохами, паразитирующими на черных крысах. Татарское войско, осаждавшее Кафу, находилось примерно на расстоянии одного километра от крепостных стен. В его расположении могли обосноваться черные крысы, а с ними и смертельно опасные блохи, разносчики инфекции. Однако ни крысы, ни тем более блохи не способны преодолевать такое большое расстояние. Камнеметные орудия, использовавшиеся в татарском войске, могли метать камни весом до 100 кг, и их требовалось приближать к стенам на расстояние 200 м, но это тоже — пояс непреодолимости для вируса.
Возможно, крысы могли оказаться в Северном Причерноморье с восточными караванами, прибывавшими из Китая по Великому шелковому пути, конечными пунктами которого в северных широтах были Тана и Кафа. Из этих портовых городов крысы могли мигрировать дальше в трюмах итальянских судов, разнося смертельную инфекцию дальше на Запад. Как бы там ни было "Черная смерть" выйдя из Кафы начинала свою страшную жатву в Европе, Габриэле де Мусси заканчивает свой рассказ.
«Так случилось, что среди тех, кто сбежал из Каффы на кораблях, было несколько моряков, которые были заражены ядовитой болезнью. Некоторые корабли пришли в Геную, другие отправились в Венецию и в другие христианские страны. Когда матросы добрались до этих мест и смешались с людьми, казалось будто они принесли с собой злых духов: каждый город, каждое поселение, каждое место было отравлено страшным мором, а их жители, как мужчины так и женщины, умирали вдруг, внезапно. И когда один человек заболел, он заражал всю свою семью. Даже когда он умирал те, кто готовится похоронить его тело, были охвачены смертью. Таким образом смерть входила в дома. В опустошенных городах жителям оставалось оплакивать своих мертвых соседей...»
По материалам:
Еманов А.Г. Великая пандемия середины XIV века как финал средневековой истории.
Wheelis, M. Biological warfare at the 1346 siege of Caffa.
