Почему он не сделал ставки на язычество? Хотя бы только литовское?
У него была возможность сделать это через татар.
Он страивался в русскую систему княжеств.
Но языческая религия с ее внутренней динамикой была в его распоряжении тоже.
Был ли его выбор в пользу православия выбором не ставившим перед собой больших целей политиком? Или было еще что-то, что не сделало возможным ставку на реформированное балтское язычество?
Мы должны видеть и встречный интерес татар к этой же религиозно-политической проблеме. Почему татары никак не проявили своего интереса к язычеству как минимум балтских народов? Хотя это язычество было в это время весьма важной политической силой.
