Пока шел Майдан, дела на Украине меня интересовали живо. Радовало, как у огромного народа пробуждалось чувство достоинства и неприятия подлости. Огорчали перехлесты. Не нравилась риторика "Правого сектора". Не нравились отдельные персоналии. Не нравилась практика тащить людей "на правеж". Нравился героизм майдановсих сотен.
В общем, я болел за Украину. И даже пытался что-то советовать. Этакие советы постороннего. Кому интересно, можете посмотреть в моем блоге.
Сам-то я по корням – москвич с окуджавской, сумасшедшей любовью к Москве, однажды с ужасом осознавший, что стало с моей Москвой при моем неучастии. Но арбатство в крови не мешает мне любить сотню тысяч других мостовых, а некоторые, тбилиские, например, или парижские, например, так и просто обожать. А с Украиной у меня в жизни связано очень многое и, в общем, светлое. Но, конечно, для Украины, если считать ее другим, отдельным государством, я – посторонний.
Но это неважно: посторонний – не посторонний. Конечно, пробуждение народа и его стремление вылезти из той ямы, в которой он дал Януковичу возможность топить себя, не могло не вызывать завораживающего восхищения. И, конечно, хотелось, чтобы украинцы вылезли из этой выгребной ямы в белоснежных одеяниях...
Но всё изменилось в один день. В день аннексии Крыма. Все разговоры про Украину на русском языке и с русской, с гражданством РФ, аудиторией стали совершенно бессмысленны и совершенно невозможны. Потому что любой не-восторг в адрес Украины, высказанный на русском языке, стал оправданием страшной подлости, в которой все мы, дорогие сограждане, стали соучастниками. Любой не-восторг стал соучастием в той страшной лжи, в которую мой народ так хочет верить.
Всё происходящее на Украине стало для нас в этот день совершенно неважным. И не потому, что мы не имеем об этом должной информации. А потому, что у нас дома началось такое событие, которое требует всего нашего внимания, не оставляет никакого ресурса для разговоров о "пиндосах", "украх", "жидах" и всех прочих врагах рода человеческого.
Потому что враг рода человеческого уже к нам пришел и с огромным комфортом расположился в наших душах, выгнав оттуда почти всех друзей человеческого рода.
Мы взбесились. Это не метафора. Это точное описание того, что стало с нами происходить, на языке христианской религии. В нас вселился бес. Мы начали бесноваться. Хоть попов вызывай отчитывать. Только где они у нас – те попЫ, которые могут нас отчитать? ПопЫ у нас сами – часть народа. Не под чуждым небосклоном, чай, живут. Их самих бы надо...
Не нравится язык религии, не верите в бесов? Можно всё то же самое и на языке психологии. Мы утратили критичность и способность к рефлексии. У нас стали резко деградировать общие интеллектуальные функции: способность сопоставлять суждения с опытом, способность отличать существенные признаки ситуации от несущественных, способность строить логические выводы... Интеллектуальная деградация стала дополняться анормальной симптоматикой в эмоциональной сфере – психопатическим (это не ругательство, а медицинский термин) ростом агрессивности. И это только сравнительна небольшая часть нашей симптоматики.
В общем – "горячий и совсем белый". Когда твой, родной человек впадает в состояние, непонятно насколько совместимое с жизнью, говорить о покраснении кожи у соседа – это преступление. Своего, бело-горячего спасать надо. Здесь беда. В РФ. Не на Украине. Здесь несчастье.
А Украина? Что Украина? Украина стала жертвой агрессии. Украина воюет за свою независимость с врагом коварным и во много раз превосходящим ее ресурсами. Нам ли не знать, что значит вести такую, справедливую войну? Мы и сами так воевали... (Не лично, конечно – у кого деды, у кого отцы, у кто постарше – у того и старшие братья; но это неважно – это все равно мы, наш народ, мы все вместе – ивановы, шапиро, демьяненко, микольчуки, алимовы, ревадзе...) В справедливых войнах не проигрывают. Так что у Украины всё будет в порядке.
А вот что будет с нами?
