Музеи обычно рассказывают нам о фактах и людях, которые уже давно отошли в прошлое. Но есть в истории примеры того, как экспозиции организуют «по горячим следам»: события ещё продолжаются, а им уже посвящают выставку. Так было с ленинградской блокадой: пережив страшные годы, город словно торопился собрать все свидетельства трагедии. Чтобы не забыть? Да нет, забыть блокаду было невозможно. Чтобы сохранить. Многие люди не пережили 900 дней голода, но их вещи, письма, фотографии, дневники нужно было сохранять и показывать.
[Сборник: Блокада Ленинграда]
Как ни удивительно, но первая выставка, посвящённая Великой Отечественной, открылась в Ленинграде уже в августе 1941-го. В Парке Ленина на Петроградской и на проспекте Стачек выставили немецкую технику, которую удалось к тому моменту захватить, а осенью того же 1941-го в бывшем Измайловском манеже открыли ещё одну выставку, которая рассказывала о борьбе советского народа с германским фашизмом. Правда, в экспозиции нашлось место и историям о победах над ливонскими и тевтонскими рыцарями, но главное место было отведено нападению Германии на СССР.
В декабре 1943 г. Военный совет Ленинградского фронта принял решение «О сборе, учёте и сохранности мемориальных образцов оружия и боевой техники». Окончательное снятие блокады было уже близко, надо было сохранить все свидетельства того, как город жил и боролся.
Для размещения выставки «мемориальных образцов» выделили здание Сельскохозяйственного музея в Соляном городке (Соляной переулок). В конце апреля 1944-го там начала работать экспозиция «Героическая оборона Ленинграда». Для неё собрали несколько десятков тысяч экспонатов, которые разместили в 26 залах. Письма, продовольственные карточки, оружие, обмундирование, а также боевые самолёты, танки, катера и оружие — выставка была действительно огромная и разнообразная.
Нина Худякова, историк, блокадница, которая работала над экспозицией, вспоминала, что люди несли фотографии, воинские аттестаты, именно сюда принесли записную книжку Тани Савичевой, которая стала символом блокадной трагедии. Политуправление фронта передало для экспозиции пробитые пулями комсомольские и партбилеты защитников Ленинграда. Фотолаборатория ТАСС круглосуточно печатала фотографии, которые отобрали для экспозиции.
Нина Худякова водила экскурсии: «Я создавала и вела экспозицию зала «Голодной блокады». Помню: ведёшь экскурсию, в зале — тишина, хотя кругом буквально толпа и куда ни бросишь взгляд — взволнованные, а то и заплаканные лица. Плотным полукольцом стоят люди у витрины, глядя сквозь отверстие заснеженного, замёрзшего окна. Там, на весах, лежит маленький, стодвадцатипятиграммовый кусочек хлеба: блокадный хлеб, чёрный, жёсткий, наполовину состоящий из примесей. На витрине — любопытная запись:
Состав блокадного хлеба:
Мука ржаная дефектная — 50%
Жмыхи — 10%
Соевая мука — 5%
Отруби — 5%
Солод — 10%
Целлюлоза — 15%
Обойная пыль — 5%".
Помимо артефактов войны на выставке были картины и скульптуры. Казалось бы, откуда? Зачем? Но их авторами были художники, оставшиеся в Ленинграде, а также те, кто были прикомандированы к войскам. Так что их работы стали таким же живым свидетельством блокады и её прорыва.
Чтобы это была действительно концептуальная экспозиция, а не просто собрание свидетельств войны, привлекли музейных работников: кто-то оставался в городе, кого-то отозвали с фронта. Главным художником стал Николай Суетин, ученик Малевича, который всю блокаду провёл в Ленинграде. Огромный вклад внёс учёный секретарь Эрмитажа Лев Раков. Фактически он стал автором концепции выставки и её реальным организатором (номинально куратором числился директор Ленинградского института истории партии Сергей Аввакумов).
За полгода выставку посетили около 250 тыс. человек, и это при том, что население Ленинграда на тот момент было менее миллиона. Она пользовалась огромной популярностью. Побывало на ней много иностранных гостей, в том числе самых высокопоставленных. Настоятель Кентерберийского собора Хьюлетт Джонсон написал: «Это повесть о победе сил добра над силами зла. Она запечатлевает с научной точностью, художественным мастерством и волнующей силой непреходящие деяния благородного народа». Генеpaл Эйзенхaуэp остaвил зaпись: «Музей обоpоны Ленингpaдa является нaиболее зaмечaтельной военной выстaвкой из всех виденных мною».
Но любая выставка предполагает временный характер. В октябре 1945 г. Совнарком РСФСР издал распоряжение о её преобразовании в Музей обороны Ленинграда. Музей большой, в штате было около 160 сотрудников. Официально он открылся в январе 1946-го. Появилось три новых отдела, всего насчитывалось 37 залов, около 40 тыс. экспонатов. Сбор материалов у горожан продолжался, сотрудники музея проехали также по местам боёв.
Казалось бы, невозможно было сделать больше для сохранения памяти о блокадных годах. Политкорректность тоже полностью выдержали: в музее стояла скульптура Сталина, бюсты членов Политбюро, портреты членов Военного Совета Ленинградского фронта и ведущих работников партийных и советских организаций города. Экспозицию утвердили многочисленные проверяющие из горкома партии.
Но всё это не уберегло музей от разгрома и уничтожения. «Ленинградское дело» и обвинение партийного руководства города в нарушениях и злоупотреблениях коснулось и сферы культуры. В 1949 г. в Ленинград прибыл Секретарь ЦК ВКП (б) Георгий Маленков, чтобы выступить на пленуме Ленинградского обкома и горкома партии. Это положило начало преследованию местной администрации, а пока Маленков находился в городе, он успел высказаться и о музее. Якобы, увидев каталог экспозиции, он пришёл в ярость и заявил, что сотрудники создают миф об особой судьбе Ленинграда, принижая при этом роль Сталина. В залах спешно снимали портреты партийных руководителей, оказавшихся в немилости, экскурсионные группы начали быстро проходить зал «Голодной зимы», не акцентировали внимания на количестве жертв… Не помогло.
«30 августа 1949 г., в самый разгар «Ленинградского дела», для расправы с музеем из Москвы прибыл <…> некто Дубинин. «Жена посетила ваш музей, — сказал Дубинин, — и была возмущена крайне! В одном из залов портрет Попкова (во время войны — председатель Ленгорисполкома — прим. ред.) был немного больше портрета товарища Сталина».
Дубинин молниеносно закрывает музей. Посетителей выдворяют, даже не дав нам закончить экскурсии. Гаснет свет в залах. На дверях появляется табличка «Закрыт по техническим причинам». Дубинин собрал нас и сказал: «Откуда вы набрали такие ужасы? Были, конечно, подобные единичные случаи, но они не типичны. Были временные трудности. Их переживал весь советский народ. Изоляции Ленинграда не было. Страна была с вами. Товарищ Сталин был с вами. Будем строить новый Музей! Без блокады», — так вспоминала Нина Нонина, старший экскурсовод Музея обороны Ленинграда.
31 августа 1951 г. помещения музея передали Министерству Военно-морского флота. Экспонаты никто не собирался сохранять — фотографии и письма жгли, бюсты разбивали, картины сдирали со стен баграми.
Заново на прежнем месте, но куда в меньшем объёме, музей был открыт только в 1989 г.
