Тысячные взятки, огромные приписки, составы из пустых вагонов, в которых якобы перевозили хлопок, «чемоданы компромата» и невероятные масштабы обогащения партийной элиты Узбекистана. «Хлопковое дело», которое было лишь частью масштабного антикоррупционного процесса в Узбекистане, обросло огромным количеством настоящих и вымышленных подробностей. Между тем, дело это было действительно громкое, и иногда в прессе можно даже встретить утверждение, что оно и привело к распаду СССР.
Во второй половине 1980-х планы по производству хлопка, спускавшиеся из центра в Узбекистан, увеличивались год от года. Чтобы понять «масштаб бедствия», приведем последние доступные цифры: в 2019 году, по прогнозам, урожай хлопка в стране составит чуть менее 3 млн тонн. А в середине 1970-х годов, при условии отсутствия современных технологий, в год Узбекистан сдавал порядка 4 млн тонн «белого золота» и даже больше.
Практически все посевные площади в УзССР были отданы под хлопок. Название книги «Ташкент — город хлебный» перестало быть понятным: хлеб здесь практически не выращивался. Все усилия и все ресурсы были брошены на хлопок: скажем только, что на его уборку выходили все, включая школьников, поэтому начало учебного года в республике здорово задерживалось. А студенты могли начать учиться вообще в ноябре.
Почему возникла потребность в таком огромном количестве сырья? Дело в том, что хлопок использовался не только в текстильной промышленности, но и для производства так называемого бездымного пороха. Хлопковое волокно, обработанное азотной кислотой, превращалось в нитроцеллюлозу — горючее вещество. На первых порах из нитроцеллюлозы делали пластик, в том числе широко распространенный целлулоид (его горючие свойства хорошо известны — целлулоид сгорает практически дотла и быстро). Второе важнейшее направление использования горючей целлюлозы — производство бездымного пороха. Причем этот порох был нужен не только для огнестрельного оружия, но и в качестве составляющей топлива в ракетных установках. Так что потребности военной промышленности в хлопке только росли.
Промышленность требовала все больше и больше хлопка, план, который ставился перед республикой, становился все выше и достигал 6 млн тонн в год — цифра нереальная. Если только… не начать делать хлопок буквально из воздуха. Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Шараф Рашидов пытался, принимая на себя повышенные, а вернее, завышенные обязательства, объяснить, что подобные цифры недостижимы. Но против установленного плана возражать было невозможно.
Естественная недостача хлопка скрывалась за счет приписок: не существующий урожай «перевозился» в закрытых вагонах, «принимался» на производстве, подписывались фиктивные накладные, заполнялись табели «выполненных» работ. На производстве мнимый хлопок «терялся», списывался, понемногу превращался в «естественные производственные потери» или же сгорал в пожарах, которые тоже существовали только на бумаге. Как выяснилось в ходе следствия, объемы приписок достигали миллиона тонн в год, и в эту цепочку были замешаны все: от сборщиков хлопка до высших руководителей страны. И на каждом этапе цепочки передавались взятки, достигавшие огромных масштабов.
Следователи Тельман Гдлян и Николай Иванов, которое вели это дело, написали книгу «Кремлевское дело». В ней приводятся слова бывшего первого секретаря Каракалпакского обкома партии Каллибека Камалова: «Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Усманходжаев <…> после Рашидова является главным организатором всех негативных явлений в республике. К примеру, взять 1983 год — по его требованию во всех областях УзССР допускались крупные приписки в заготовке хлопка. Когда на полях не оставалось ни единого грамма хлопка, он потребовал показывать в сводках сбор и заготовку несуществующего хлопка-сырца. <…> Разве можно было в условиях того года выполнить план и дать Родине 6 млн тонн хлопка-сырца? Об этом знают и стар и млад в нашей республике».
Приход к власти Андропова фактически развязал руки КГБ, который получил указание активизировать на местах борьбу с коррупцией. Как водится, раскручивание «хлопкового дела» началось всего с одного процесса.
В уже упомянутой книге Гдлян и Иванов указывают точную дату, когда было положено начало одному из самых громких коррупционных процессов. 27 апреля 1983 года за взятку в размере 1000 рублей был задержан с поличным начальник ОБХСС УВД Бухарского областного исполкома Ахат Музаффаров. Желая как-то облегчить свою участь, он начал активно давать показания. Также в числе первых был задержан директор Бухарского горпромторга Шоды Кудратов. Оценить масштаб хищений можно по изъятому у последнего — более 500 000 рублей наличными, ювелирные изделия, золотые монеты — всего на сумму более 4 миллионов. И он был отнюдь не самым крупным фигурантом этого дела.
Во время допросов по делу бывший глава МВД Узбекистана Хайда Яхъяев говорил так: «Конечно, сейчас могут найтись демагоги и заявить: неужели нельзя было работать без взяток, как работает большинство советских людей. Отвечу так на этот вопрос: большинство советских людей действительно не занимались взяточничеством, а вот должностные лица республики почти поголовно погрязли во взяточничестве. Не заниматься этим можно было при одном условии, уйти с поста и работать рабочим на заводе или хлопкоробом в поле. А на всех этажах служебной лестницы у нас в республике коррупция была повсеместной».
И дело в итоге обрело невероятный размах. Начавшееся с двух задержаний расследование вела группа в общей сложности из 200 человек, руководил которыми следователь по особо важным делам Прокуратуры СССР Тельман Гдлян. В течение 1984−1989 годов группа рассмотрела более 800 уголовных дел, 600 человек из привлеченных к ответственности занимали руководящие посты. Считается, что одним из основных виновников сложившейся ситуации был Рашидов, который умер в октябре 1983 года. В результате министр хлопкоочистительной промышленности Узбекистана Вахабджан Усманов и начальник ОБХСС Бухарской области Музаффаров были приговорены к расстрелу, остальные — к различным срокам заключения.
Во время следствия причастные к делу давали показания о причастности к коррупции высших руководителей государства, в том числе членов Политбюро ЦК КПСС. Но самым известным участником «хлопкового» дела, безусловно, стал зять Брежнева Юрий Чурбанов, первый замминистра внутренних дел СССР (снят с этой должности в 1984 году). Его привлекли за неоднократное получение взяток от руководства Узбекистана.
Считается, и об этом писал сам Чурбанов в своих воспоминаниях, что его привлекли к делу именно из-за его родственных связей с Брежневым. И, скорее всего, это мнение имеет под собой основания. Первоначально ему предъявлялось обвинение во взяточничестве в размере около 1,5 млн рублей. В итоге Чурбанов признал три эпизода получения взяток: денег на сумму 90 000 рублей, а также двух дорогих подарков. По сравнению с масштабами других «подношений», фигурировавших в деле, это были достаточно незначительные суммы.
Чурбанов был арестован в 1987 году, и следствие по его делу продолжалось около двух лет. В 1988 году его слушала Военная коллегия Верховного суда под председательством Михаила Марова. Помимо Чурбанова, на скамье подсудимых были еще несколько человек, в том числе упоминавшийся выше Хайдар Яхъяев. В итоге он и его заместитель Таштемир Кахраманов были оправданы (едва ли не единственные по «хлопковому» делу), а Чурбанов был приговорен к 12 годам лишения свободы. Наказание он отбывал в Нижнем Тагиле в колонии для бывших чинов МВД, а в 1993 году был помилован.
В работе над статьей были использованы материалы программы «Не так» «Суд над зам. министра внутренних дел Юрием Чурбановым и другими по обвинению в коррупции (эпизод «Хлопкового дела»), 1988».
