«Картофельный голод» в Ирландии 1845 — 1849 гг. унес, по разным оценкам, от 800 тыс. до 1 млн жизней (до голода население составляло 8,2 млн человек). В предыдущие десятилетия численность ирландцев росла (хотя Англия и вела здесь разорительную политику). Благодаря картофелю, дающему хорошие урожаи на небольших участках, голода практически не было. Но постепенно зависимость от этого растения стала хронической и тотальной: картошка стала основой рациона бедняков. А бедными и нищими крестьянами, живущими в полуземлянках, было около 85% ирландцев. Такая ситуация сложилась на острове давно. Почти вся земля принадлежала английским лендлордам, которые через посредников сдавали ее в аренду ирландцам. Цена аренды при этом была в 2−3 раза дороже, чем в Британии. В Ирландии ведь у людей не было альтернативы сельской жизни, так как практически вся промышленность, которую тут пытались строить, подавлялась метрополией (а зачем плодить конкурентов в собственной колонии?). А промтовары покупали у Англии. Почти все тут работали на земле. Так что Ирландия стала аграрным сырьевым придатком Британии, поставщиком дешевой рабочей силы и солдат, страной «белых рабов», производящих продовольствие для завоевателей.
И так как большую часть произведенного (зерно, мясо
Уже в начале 1846 г. начались смерти от голода. Урожай 1846 г. тоже сильно пострадал — на посев шли прошлогодние зараженные и плохие клубни. В 1847 г. было получше, но в этот раз засадили слишком мало земли. Преисполненные надежд фермеры в следующем году посадили в три раза больше. Но вновь урожай погиб. 1848 г. был самым тяжелым. Лишь в 1849 г. голод в отчаявшейся Ирландии немного спал. Но даже тогда еще, по свидетельству жителя одной из деревень в графстве Голуэй, по улицам днем ходили «живые скелеты». Во время голода ирландцы пытались добывать в море мидии и другую живность (которой по незнанию травились), воровали, придумывали способы есть разные сорные растения. Но это не спасало. Голод потянул за собой и другие бедствия. Выросла преступность, начались эпидемии. Люди с ослабленным от голода иммунитетом умирали десятками тысячи каждый год. Тиф, холера, дизентерия. От болезней погибло не меньше, чем от голодного истощения. Цветущие зеленые луга покрывались трупами. Псы ворошили неглубокие могилы. Умирали старики, женщины, дети, здоровые мужчины… все.
Чтобы спастись, народ массово повалил из деревни. Но внутри страны податься было некуда, ведь фабрик и заводов почти не было. Ирландский революционер Т. Мигер в 1847 г. констатировал, что единственное, что пощадили англичане — «процветающая, привилегированная отрасль — ирландское похоронное дело». И люди толпами шли в порты, а оттуда на «кораблях-гробах» (coffin-ships), на которых прежде возили свой «товар» рабовладельцы, отправлялись в Америку, Британию или Австралию. От истощения ирландцы умирали по пути и даже на причалах в Новом Свете. За годы голода из Ирландии уехало более миллиона человек. Среди них были предки Кеннеди и Форда. Именно тогда, во время голода, сформировалась крупная влиятельная ирландская диаспора в США. В следующие 15 лет эмигрировало еще более 1,7 млн человек — исход бедноты, еле выжившей в страшное время 1840-х гг., продолжался. Сегодня до 40 млн американцев имеют ирландские корни, в основном как раз из тех времен.
Что сделала метрополия для борьбы с голодом?
Практически ничего. Огромная империя с ее колониями (Канада, Южная и Восточная Африка, Индия, Австралия, Новая Зеландия…) не стала кормить ирландцев. На самом деле, этого и не требовалось. Достаточно было бы запретить вывоз зерна с «изумрудного острова» — его имелось даже больше, чем нужно для спасения голодавших. Но зерно вывозилось на экспорт английскими лендлорадми, и правительство в Лондоне не посчитало нужным запретить это. Под военным конвоем продовольствие доставлялось в порты и оттуда — в Британию. Урожаи всех культур, кроме картофеля, в годы голода были отличными. Фермеры платили ренту зерном, а сами потом ловили дичь и домашних животных, ели кору и крапиву. Тех же, кто ренту заплатить не мог, сгоняли с земли, и они пополняли толпы нищих бродяг. Англичане своими экономическими интересами жертвовать и не думали. Пока один корабль шел в Ирландию с едой, собранной частными благотворителями, им навстречу двигалось еще несколько, но вывозящих еду.
Справедливости ради, кое-что все-таки было сделано, совсем немного. В 1846 г. правительство сэра Роберта Пиля попыталось контролировать цены, кое-где раздавали кукурузный хлеб, появились и небольшие общественные работы, работные дома. В 1847 г. заработали «суповые кухни» — в этом году было роздано 3 млн порций супа в Ирландии. Это неплохо, но для 8 млн человек, из которых большая часть живет впроголодь, а часть прямо умирает — это недостаточно. А через несколько месяцев Пиль ушел в отставку, а новый Кабинет посчитал, что ирландцам помогать не нужно вовсе. Справятся сами — хорошо, а нет — ну и ладно. Политика эта была, по сути, антиирландской. Так у ирландцев осталась лишь скромная по объемам поддержка частных благотворителей. Деньги жертвовали богатые светские дамы, королева Виктория (дала 2000 фунтов из своих личных средств, но даже не подумала надавить на Кабинет, чтобы действительно спасти ирландцев). Помощь иностранцев англичане стремились ограничить, скрывая масштабы бедствия. Больше всех пожертвовал турецкий султан (отправил несколько кораблей с провиантом и деньги).
Ирландский «голодомор» возбудил лютую ненависть к англичанам. О «Великом голоде» потом всегда вспоминали националисты и лидеры освободительного движения. Многие уже в 1840-е гг. не сомневались, что голод был «продуманным планом». Ирландский общественный деятель Дж. Митчелл (позже изгнанный англичанами с острова) называл голод «последним завоеванием Ирландии» и обвинял англичан в смерти миллиона соотечественников. Митчелл использовал и термин «геноцид» для определения отказа Англии принимать ответственность за результаты системы лендлордизма и вообще создание в колонии такой ситуации, при которой болезнь одной сельскохозяйственной культуры имела столь фатальные последствия. С Митчеллом многие соглашались и называли голод «расовым убийством» и «намеренным искоренением».
Есть и другие мнения — ревизионистские. Ревизионисты настаивают на том, что англичане и хотели бы помочь, но не смогли по разным причинам (выдумываются неубедительные аргументы об административных и иных трудностях). А главное, они утверждают, что голод не стоит называть геноцидом потому, что британцы не виноваты в эпидемии фитофтороза. Однако, действительно, они создали систему, при которой картофель был основой рациона ирландцев, и во время голода вывозили из Ирландии продовольствие. Как пишет историк П. Невилл, «ирландская катастрофа не была следствием целенаправленного английского коварства». Иными словами, англичане не хотели специально убивать ирландцев, а просто «плевали» на них. Но это едва ли хорошее оправдание. Выкачивать еду из голодающей страны — такое и впрямь можно назвать «геноцидом». Метрополия цинично соглашалась со смертями и не брала на себя ответственность. Лишь бы кошельки не похудели, а все остальное — неважно. Пожалуй, это немногим лучше «геноцида» или «холокоста», если не слишком много внимания уделять спорам и терминах. Результат английского пренебрежения и цинизма такой же — горы мертвецов. Можно согласиться с англичанином С. Смитом, который говорил: «В тот момент, когда упоминается само имя — Ирландия, — англичане, похоже, забывают об обыкновенных чувствах […] и действуют с варварством тиранов и тупостью идиотов».
Когда автор этой статьи был еще первокурсником истфака, он слушал лекции по этнографии. На одной из них преподаватель сказал, рассуждая о важности языка для национальной самоидентификации человека: «Попробуйте назвать ирландца англичанином только потому, что он говорит по-английски — да он вам в морду даст!» Ибо редкий ирландец хотел бы быть англичанином, то есть человеком ненавистного и жестокого племени. Это чувствовали и сами англичане. Английский философ Дж. Стюарт Милль, современник картофельного голода, называл английскую политику в Ирландии грабительской и писал, что «за исключением полного обезлюдевания или прямого порабощения жителей, почти все было сделано для того, чтобы ирландцы проклинали завоевателей». И они проклинали. Не стоило удивляться, что один из них (У. Гамильтон) в 1849 г. решился даже на покушение на королеву. Он выстрелил в Викторию, когда та ехала по Конститьюшн-Хилл (к счастью для нее, Гамильтон промахнулся). В Ирландии Викторию называли «королевой голода», считая также ответственной за катастрофу 1845 — 1849 гг.
Не любят англичан в Ирландии и сегодня и припоминают тот голод. Современный поэт Д. Иган в одном из произведений пишет: «Отбирали наш скот / Отбирали наши поля… / Заграбастали наши наделы / Перед нашими голодными глазами». Боль той трагедии все еще эхом отзывается в культуре народа. В Великобритании же, напротив, о картофельном голоде стараются лишний раз не вспоминать, ни в школе, ни в медийном пространстве. Когда в 2017 г. был показан очередной эпизод популярного сериала «Виктория», в котором продемонстрировали «Великий голод», реакция публики походила на взрыв. Многие британские зрители возмущались, что не знали о голоде и им прежде никто и не думал рассказывать. Сценаристов завалили твитами и письмами со словами благодарности. Вдруг оказалось, что в просвещенной империи, где вскоре открылось первое в мире метров (1861 г.), в стране, претендующей на роль мирового цивилизатора, в стране свободы и парламентаризма правительство так бесчеловечно и равнодушно смотрело на гибель сотен тысяч ирландцев, запросто отбирая еду у людей, умирающих от голода. Сложно найти в истории викторианской Англии более позорную страницу.
