Молитва
––––––––––––––––––––––
Попкарь переключил двухсотватную электрическую лампу на потолке на боковую — в стене за решеткой, так, что все предметы в камере стали вклеточку. Пожарник, дождался, когда мент уйдет в другой конец коридора, залез на верхнюю шкону и крикнул на окно:
— День про–шел!
Его друг — Фельдмаршал, для которого он это делал, чтобы развеселить, молчал и не принимал участия в ритуале.
— Что случилось? — спросил Пожарник.
— Ах, жалко дня, — сказал Фельдмаршал. — Такой хороший летний день сегодня был. Цеслер с телками на Минском море. Прошел, никогда больше не повторится.
— А мне не жалко, — сказал Пожарник. — День прошел, хуй с ним. На день меньше сидеть.
— Жалко, жалко, — сказал с тоской Фельдмаршал. Каждому из нас отмеряно в жизни ограниченное количество дней. На один день меньше жить.
Пожарник шутливо попытался ухватить Фельдмаршала за шею, но тот уклонился.
— Ну, чего ты, братка, такой смурной. По жонке скучаешь.
— У меня сенсорный голод, — сказал Фельдмаршал.
— Что за оно?
— Цвета, звуки, запахи. На встречу с адвокатшей ходил. Старая уже тетка, за сорок пять. В тюрьму пришла в легком платье с короткими рукавами, яркая помада и короткая стрижка. Парфюм божественный. Я просто опьянел, смотрю на нее, глаз оторвать не могу, а она купается в этом моем желании, что–то мне говорит, а я нихера не понимаю. Не удержался, спрашиваю, что это у вас за духи. А она смутилась и говорит: Ах, это — Красная Москва. Извините, никогда такими грубыми духами не пользуется, но у вас в следственном изоляторе такая вонь...
— Фельдмаршал, ты в Бога веруешь?
— А ты веруешь?
— Наверное что–то там есть, но что он сильно нашими делами интересуется, я сомневаюсь. Мы Богу похуй.
— Помнишь я тебе роман один рассказывал про сверхразум. Солярис, — сказал Фельдмаршал.
— Так это ж фантазия. Такого не бывает.
— Это гипотеза. Это путь который мог бы вернуть неверующее человечество к Богу. Вот в такое я верю.
— Ой, как я не люблю эти твои гонки, — сказал с досадой Пожарник. — Ну, что, он твой сверх, как ты гаворыш, розум, про каждого из нас знает, каждому из нас выделил срок. Представляешь, какая у него должна быть бухгалтерия.
— Гипотетически, да.
— А как узнать, какой у меня? — спросил Пожарник.
— Нужно войти с Солярисом в контакт, — сказал Фельдмаршал.
— Вот ты дурной, Фельдмаршал! — сказал Пожарник, увлеченный его фантазией. Как это зрабиць?
— Есть ритуал.
— Научи, будем исполнять. Все равно делать нехуй.
В пятницу вечером, часов около восьми, после того как попкарь навесил собаку, Пожарник остановил игру за столом и сказал зеку по кличке Кнырь:
— За тобой три проигрыша. Больше ты играть не можешь. Лезь на решку и делай муэдзина.
— Или, — сказал с вызовом Кнырь.
— Или ломись на кормушку, — сказал Фельдмаршал.
— День про–шел! — высоким нервным голосом, подятнувшись на решетке, рискуя попасть за это в карцер, пропел Кнырь.
— Хуй с ним! — раздалось из окон тюрмы из всех шести корпусов выходивших на внутренний двор УЖ–15 ИЗ–1
— Хуй с ним, — сказал, с верхней шконки у окна, Фельдмаршал.
Началась молитва..
Написал Фельдмаршал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать
