Дугин имеет репутацию неоднозначную, и как личность, и как философ. Однако он остается и личностью, и философом, как бы не пытались его критики доказать обратное. К слову, критикуют Дугина не за его философские работы, которые практически никто не читал, а за некоторые фривольные высказывания, которые он позволял себе в публичном поле в 90–е годы.
Между тем, Дугин к седьмому десятку лет имеет весьма обширную библиографию, которой мало кто из русских интеллектуалов может похвастаться. Пока интерес к его работам отечественных профессиональных философов только просыпается, но у меня нет никаких сомнений, что его наследие еще будет исследоваться потомками как яркий пример русской философии XXI века. Дугин – это феномен, который нельзя просто отбросить. Русскому общественному сознанию придется его «переварить» – осознать, проанализировать, подвергнуть критике, выбрать лучшее и худшее – уже в силу того, что только так и возможно историческое движение народа вперед. Философия – это зеркало, в котором народный дух находит свое отражение.
Без такого зеркала общество слепо, и только с ним оно есть как общество, а не случайное собрание единиц. Даже если вы считаете, что нет никакого народного духа, что общество – это искусственный конструкт, в основе которого стоит отдельный индивид со свободной волей, даже тогда вы видите общество таковым в зеркале философии, просто иной, основанной на либерализме. И даже тогда Дугин требует осмысления как феномен противопоставляющий вашему взгляду иной образ мира и общества, и в противопоставлении этом дающий контраргументы вашему мировоззрению. В общем, Дугин – это неизбежная таблетка, которую необходимо принять, пусть даже и поморщившись, чтобы таким опытным образом доказать, к примеру, что это плацебо, занеся сей результат в протокол, сопроводив этот тезис доказывающей аргументацией.
Итак, помолясь, начнем вглядываться в это зеркало, чтобы для начала просто рассмотреть те образы, которые оно нам представляет. Возьмем нашумевшую «Четвертую политическую теорию» и погрузимся в идеи, которые представляет нам автор.
I. КОНТЕКСТ
Книга была издана в 2009 году, спустя год после «неожиданного» банкопада в США, с которого начался глобальный системный кризис, продолжающийся до сих пор. Его рассматривают как экономический, хотя уже тогда было понятно, что дело не столько в экономике, сколько в этике, принципы которой после поражения СССР в Холодной войне, были при всей их неприемлемости парадоксальным образом приняты в обществах новообразованных республик включая и Россию. Евразия отвергла все свое, открывшись Западу, Запад же впал в гордыню, полагая что эта победа носит нравственный характер, что отныне у либеральной демократии нет врагов в принципе. У США враги есть (подтверждением чему стало 11 сентября 2001 года), а у либеральной демократии как политической теории врагов, т.е. альтернатив нет. «На бумаге» этот пафос победившей демократии был выражен американским политологом Френсисом Фукуямой в его книге «Конец истории и последний человек», опубликованной на следующий же год после распада СССР (в 1992 г.) и ставшей по сути программным документом внешней политики США на первое десятилетие в новом однополярном мире. Истории пришел конец, поскольку нет больше противоречия, конфликта, который бы ее двигал вперед. Либеральная демократия – единственная нормальная политическая система, соответствующая природе человека, а все остальные идеи – прах истории, как и все народы и правительства, которые их придерживаются.
Тут надо отметить, что такая оценка исходит из понятия «политического» Карла Шмитта – немецкого философа, который определял политику как сферу деятельности, которая становится возможна только при наличии фундаментальных различений «друг–враг». Подобно тому, как мораль возможна при подобном фундаментальном различении «доброе–злое», эстетика невозможна без пары «прекрасное–безобразное», а экономика без «полезного–вредного» или «рентабельного–нерентабельного». [Карл Шмитт – ПОНЯТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО. СПб, 2016, 301 с.]
В этих условиях разразившийся кризис раскрывал уже не только внутренние противоречия капитализма, но и ложность тезиса о моральности либеральной демократии. Во–первых, из–за беспринципности управляющих банковской системой США пострадали другие страны, не получив никаких компенсаций со стороны тех, кто устроил этот обвал. А во–вторых, кризис повлиял на распределение мирового богатства так, что средний класс стал беднее, а один процент самых богатых стал богаче, завладев более половиной глобальных ресурсов. Со временем разрыв в доходах только увеличивался. Где же тут справедливость?
Книга Дугина «Четвертая политическая теория» стала философской реакцией консерватора на проблемы, которые обнажил кризис 2008 года, но консерватора не оголтелого, а отдающего себе отчет в невозможности разворота истории вспять. Это «примирение с действительностью» но примирение позитивное, направленное на то, чтобы эту действительность приняв изменить. Как консерватор Дугин видит в кризисе больше, чем экономику. Сосредоточенность на экономике в оценке этого кризиса сама по себе есть симптом болезни западного общества, которая разрастается в глобальном масштабе. Кризис носит экзистенциальный характер, и купировать его можно только открыв глаза на происходящее, показав недостатки Запад как системные, а не случайные. Погруженность в экономику, в потребление, упоенная влюбленность в хайтек приведет в конечном итоге к расчеловечиванию, считает Дугин:
« Сегодняшний мировой экономический кризис — это только начало. Самое страшное впереди. Инерция постлиберальных процессов такова, что изменение курса невозможно — «раскрепощенная техника» (О. Шпенглер) будет искать для спасения Запада все более эффективных, но чисто технических, технологических средств. Это новый этап наступления Gestell, распространение на все пространство планеты нигилистического пятна мирового рынка. Идя от кризиса к кризису, от пузыря к пузырю (тысячи американцев выходят в дни кризиса на демонстрации с лозунгом «Дайте нам новый пузырь!» — куда уж откровеннее), глобалистская экономика и структуры постиндустриального общества делают ночь человечества все более и более черной, такой черной, что мы постепенно забываем, что это ночь. «Что такое свет?» — спрашивают себя люди, никогда его не видевшие». [Дугин А. Г. — Четвертая политическая теория. Россия и политические идеи XXI века. СПб., 2009, 26 с.]
II. СУТЬ КНИГИ
Дугин исходит из двух ясных для него аксиом:
1. «…В «дивном новом мире» мирового глобализма, Постмодерна и Постлиберализма России нет места». [Дугин А. Г. — Четвертая политическая теория. Россия и политические идеи XXI века. СПб., 2009, 2 с]
2. «…Вся русская история есть диалектический спор с Западом и западной культурой, борьба за отстаивание своей (подчас схватываемой лишь интуитивно), русской истины, своей мессианской идеи, своей версии «конца истории», как бы это ни выражалось — через московское православие, светскую империю Петра или мировую коммунистическую революцию». [Там же]
Но что может противопоставить сегодняшняя Россия несправедливому Западу? Помимо либерализма известны еще только две политические теории – фашизм и коммунизм, и они обе потерпели поражение. Это, однако, вовсе не означает, что альтернативы нет в принципе. Ее нет, потому что она не выгодна правящей группе, которая прилагает усилия для того, чтобы оскопить сами попытки поиска новых форм сообщества. Они формируют повестку в глобальных масс–медиа таким образом, что любая попытка помыслить иначе приводит к отторжению, осмеянию, неприятию. Работа Дугина – это попытка сломать навязываемый дискурс. Следуя гегелевской логике, если история привела к либерализму как синтезу двух противоречащих систем – фашизма и коммунизма – то это значит, что мы стоим на пороге возникновения нового противоречия. Значит, должна появиться новая, четвертая политическая теория, которая станет либерализму антитезисом. Что это за политическая теория, мы пока не знаем, мы можем лишь наметить ее очертания.
«Четвертая политическая теория не может быть дана нам сама собой. Она может возникнуть, а может и не возникнуть. Предпосылкой ее возникновения является несогласие. Несогласие с Постлиберализмом как с универсальной практикой, с глобализацией, с Постмодерном, с «концом истории», со статус–кво, с инерциальным развитием основных цивилизационных процессов на заре XXI в.» [Там же, 14 с.]
«Четвертая политическая теория мыслится альтернативой Постлиберализму, но не как одна идейная установка в отношении другой идейной установки, а как идея, противопоставляемая материи; как возможное, вступающее в конфликт с действительным; как еще не существующее, предпринимающее атаку на уже существующее». [Там же, 15 с.]
«Четвертая политическая теория — это проект «крестового похода» против:
• Постмодерна,
• постиндустриального общества,
• реализовавшегося на практике либерального замысла,
• глобализма и его логистических и технологических основ. [Там же, 16 с.]
В этом основной пафос книги Дугина, более подробный разбор которой мы скоро продолжим.
Написал subject на subject.d3.ru / комментировать
