https://www.the-race.com/formula-1/max-verstappen-lando-norris-f1-friendship-collision/
Громы и молнии гремели и сверкали в эфире между офисами МакЛарен и Ред Булл всю неделю. Тем неожиданнее оказалась развязка намечавшегося конфликта, произошедшая во время медиа дня на Гран При Великобритании.
Макс Ферстаппен неоднократно подчеркивал, что его единственным приоритетом после скандального Гран–при Австрии Формулы–1 было сохранение дружбы с Ландо Норрисом.
Семь раз за 10 минут в ходе пресс–подхода в четверг в Сильверстоуне Ферстаппен подчеркнул, что единственное, что его волнует после Австрии, — это «сохранение отношений с Ландо» — или что–то в этом роде.
«Мы большие друзья», — сказал он в одном ответе. В другом — что мнение Норриса — «единственное, что меня волнует».
И: «Я не хочу, чтобы это разрушило дружбу, сведя ее с пути».
По любым меркам Формулы–1 необычно слышать, как один гонщик говорит так о другом. А учитывая, что Ферстаппен размазал нескольких соперников и редко проявлял раскаяние, когда они чувствовали, что он их обидел, он может оказаться последним гонщиком, от которого некоторые ожидают, что он будет уделять первостепенное внимание такой личной динамике.
Но отношения Ферстаппена и Норриса всегда были уникальными для Формулы 1. Они друзья, они много гоняются друг с другом в сим–гонках, проводят много времени вместе вне трассы, вместе тусуются.
И в профессиональном плане Ферстаппен расхваливал Норриса при каждой возможности. Когда он говорит, что они большие друзья, когда он говорит о характере Норриса и описывает его как «отличного парня» и «действительно хорошего человека», он на самом деле имеет это в виду.
«Конечно, с некоторыми у тебя более тесные отношения, чем с другими», — сказал Ферстаппен, отвечая на вопрос The Race, была ли эта ситуация для него особенной.
«Мы отлично ладим с Ландо. В этом году мы оба боремся за победы, и я, конечно, не хочу, чтобы это разрушило нашу дружбу.
«Это определенно не то, чего он заслуживает».
Услышать, как Ферстаппен говорит такими словами, действительно редкость. При этом он совсем не безразличный человек: приведите его в хорошее настроение, и он будет красноречиво и страстно говорить о многих вещах и людях в Формуле–1 и за ее пределами.
Но впервые Ферстаппен звучит искренне обеспокоенным тем, что думает его соперник. Это ново. И, возможно, это окажет влияние.
Ферстаппен звучал так, как будто, не признавая этого напрямую, он мог бы сделать что–то немного по–другому, просматривая видео гонки,он сказал, что «всегда есть вещи, которые можно сделать лучше», а на вопрос о том, чувствовал ли он задним числом, что сдвинулся при торможении, ответил, что «всегда есть человеческая реакция на вещи, когда люди подъезжают по внутренней или внутренней стороне».
Но это также просто Ферстаппен в более спокойной, более рефлексивной обстановке. Он неизбежно менее сдержан и стойко защищает себя. И Ферстаппен в любом случае не изменится на трассе. Он не отступит от бескомпромиссного подхода, который так хорошо служил ему на протяжении всей его карьеры.
«Все это знают», — сказал он. «Ландо это знает, и я тоже этого ожидаю, так что это абсолютно нормально».
В другом ответе он добавил: «Мы идем напролом. Мы на это подписались, потому что нам нравится это делать! И это хорошо и для Формулы–1».
Если это так, то это станет настоящим испытанием того, сможет ли дружба выдержать столкновение двух невероятно амбициозных гонщиков, которые отчаянно хотят выиграть гонки Формулы–1 и чемпионаты мира.
Злой. Страстный. Эмоциональный. Все эти слова вы бы использовали, чтобы описать Норриса во время его выхода к прессе в прошлое воскресенье после его столкновения с Ферстаппеном, которое определило исход гонки.
Четыре дня спустя, четыре дня на размышления и пара шансов поговорить с Ферстаппеном. Почувствовал бы Норрис то же самое?
В отличие от Ферстаппена, Норрис не разглашал характер разговоров, которые они вели в последующие дни. Но для тех, кто сомневается в искренности замечаний Ферстаппена, одно из вступительных заявлений Норриса на пресс–конференции перед Гран–при Великобритании довольно решительно отвергло подобные мысли.
«Мы говорили об этом, и мы оба рады снова участвовать в гонках», — сказал Норрис. «Дела у нас идут как обычно», — добавил он позже.
Это не значит, что не было никакого остаточного разочарования. Норрис сказал о защите Ферстаппена, что «иногда я думал, что, возможно, немного переборщил», чувствовал, что с точки зрения того, что они могли сделать по–другому, «избежать инцидента из–за движения на торможении, вероятно, самая большая часть этого», и был все еще озадачен тем фактом, что он получил штраф за четвертое нарушение ограничений трассы за неудачный обгон, после чего он уступил позицию: «Это просто здравый смысл, это довольно глупо, если честно».
Но тон его ответов — намеренно длинная пауза и сопровождающая ее сдержанная ухмылка на вопрос, извинился ли Ферстаппен — показал, что это был Норрис в своем обычном веселом настроении. А это значит, что его комментарии следовало принимать за чистую монету.
«Некоторые вещи, которые я сказал в загоне после гонки, были просто потому, что я был расстроен в тот момент», — сказал Норрис. «Много адреналина, много эмоций, и я, вероятно, сказал некоторые вещи, в которые не обязательно верил».
«Это было тяжело; это был довольно жалкий инцидент с точки зрения того, что положило конец обеим нашим гонкам — это не было [большим] ударом, это не был очевидный контакт. Это был, вероятно, один из самых незначительных контактов, которые только могли быть, но с довольно ужасными последствиями для нас обоих, особенно для меня».
«Я не жду от него извинений, я не думаю, что он должен извиняться.
«Я думаю, что это были, как мы уже говорили, хорошие гонки. Иногда, возможно, очень близкие к грани. Но мы говорили об этом, мы говорили об этом, и мы оба рады снова участвовать в гонках».
Как сказал Макс, ребята немного остыли, поговорили и сегодня опять в бой.
По материалам The Race: Скотт Митчелл–Малм, Джек Козенс
Написал orange-virus на f1.d3.ru / комментировать
