http://old.russiaforall.ru/discussion.jsp?disid=21
Один забавный юзер d3 предлагал в таких случаях размещать фото не ответственного руководителя, а каких–нибудь мелких сошек, типа водителей автозаков или уборщиц. Мне это показалось нелепым, но частично все же решил пойти ему навстречу.
Столкновение двух обязанностей
Считается, что проблема ответственности за исполнение незаконного или даже преступного приказа начальника подчиненным является одной из самых сложных в уголовном праве. В данном случае происходит столкновение двух обязанностей: соблюдения служебной или воинской дисциплины и невозможности причинения вреда охраняемым уголовным правом интересам.
Согласно первой обязанности, «приказ начальника — закон для подчиненного. Приказ должен быть выполнен точно и в срок». Ответственность за неисполнение приказа при этом возлагается на подчиненного. Согласно другой обязанности, называемой англосаксонской, традиции, любой подчиненный рассматривается как свободно действующий субъект. Считается, что свобода не только дает права, но и налагает обязанности, и как свободный человек, любой подчиненный несет ответственность за любой свой поступок. Гражданин обязан исполнять сначала закон и только потом — приказ. Государственный служащий отвечает за нарушение закона так же, как и прочие граждане.
Со времён Нюрнбергского процесса
Данная норма в основном считается достижением современной западной правовой науки, которая, в конечном итоге, оказала влияние на все остальные правовые системы различных государств. Формирование ее относится ко времени суда над нацистскими преступниками в Нюрнберге, в ходе которого была четко сформулирована принципиальная позиция, ставшая классической для международного права. Так, в ст. 8 Устава Международного трибунала зафиксировано: «Тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или приказу начальника, не освобождает его от ответственности, но может рассматриваться как довод для смягчения наказания, если Трибунал признает, что этого требуют интересы правосудия».
В ходе процесса тема ответственности за исполнение преступного приказа была конкретизирована. В частности, главный обвинитель от Великобритании Хартли Шоукросс посвятил часть своей вступительной речи опровержению точки зрения о том, что подсудимые были лишь орудием в руках Гитлера: «Политическая лояльность, выполнение военных приказов — это прекрасные вещи. Но они не требуют и не оправдывают совершения явно порочных действий. Наступает момент, когда человек должен отказаться повиноваться своему руководителю, если он в то же время хочет повиноваться своей совести. Даже рядовой солдат армии не призван выполнять противозаконные приказы».
Против безнаказанности исполнителя
В России данной проблемой осознанно озаботились ещё в конце XIX века. Так русский криминалист Н. С. Таганцев писал, что «теория слепого и безответственного подчинения приказу начальника могла возникнуть в эпоху рабства, абсолютных деспотий разного рода, его можно было поддерживать при существовании крепостного права, но такое учение неминуемо должно исчезать при первых зачатках гражданской свободы». В своем курсе 1888 года Н. С. Таганцев указывал как совершенно бесспорное положение, что исполнение заведомо преступного приказа не освобождает от ответственности, не делая исключение даже для военной дисциплины.
В подкрепление этого тезиса он отмечал, что «Кодекс [1872 года] самой дисциплинированной армии — немецкой, признал, что хотя за беззаконный приказ отвечает прежде всего приказавший, но для безнаказанности исполнителя однако необходимо, чтобы: во 1–х, приказ относился к делам службы и был дан непосредственным начальником, а во 2–х, чтобы приказ не заключал в себе, заведомо для исполнителя, требования совершить что–либо, признаваемое по общегражданскому или военному уголовным кодексам за преступление или проступок».
На самом деле, осуждение преступных приказов было законодательно закреплено за полтора столетия до Таганцева. В 1724 году Петр I в Указе «О бытии подчиненных в послушании у своих командиров» установил, что подчиненные, независимо от звания и занимаемой должности, могут не выполнять приказ командира, если он противоречит интересам государства и службы. И подчиненный обязан был рапортовать по начальству вплоть до обер–прокурора и государя — то есть рассматривался как субъект, способный рассуждать и оценивать приказы командира. Эта норма содержалась в российском законодательстве вплоть до октября 1917 года.
В 1940 году в армейском Дисциплинарном уставе появляется ст. 7, которая обязывает выполнять любой приказ, подразумевая, в том числе и преступный. Командиры получили право применять оружие на месте, если военнослужащий отказывался выполнять приказ. Время, когда применялась эта статья, оправдывает внесенные изменения — в мире шла война. Однако норма эта, за исключением применения оружия на месте, просуществовала достаточно долго, сохранившись и в Дисциплинарном уставе 1960 года, а также при последующих изменениях.
Дисциплинарный устав, принятый в 1993 году, и Устав внутренней караульной службы устанавливают, что приказы, отдаваемые командирами, должны соответствовать интересам службы, и не должны нарушать законов, но не содержат четких формулировок, которые соответствовали бы международным правовым стандартам в этой области.
42 статья
На какую же норму опирается в этом вопросе современное российское законодательство? Прежде всего, на ст. 42 УК РФ, согласно которой:
1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.
2. Лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность.
============
На первый взгляд, размытость действующих формулировок не позволяет потенциальным властным преступникам ясно понимать возможность возмездия. Но на деле это является ловушкой, поскольку размытость формулировок одновременно позволяет расширенные толкования в зависимости от ангажированности суда. То, что направление ангажированности судов меняется во времени с траекторией маятника убедительно доказывает история.
Таким образом, единственным вариантом для действующей власти остается затягивание времени до тех пор, пока властные преступники не достигнут предельной биологичесой дряхлости и их уголовное преследование потеряет смысл, как возмездие. Что мы и наблюдаем.
Написал EasyLiving на alles.d3.ru / комментировать
