Сегодня шествие было, я слыхала. Против репрессий политических.
Хотела представить вам тут фрагмент воспоминаний моей бабушки. О пользе голодовок.
1915 год рождения. В ее 17 лет осудили и посадили.
Она была из крестьян, бежала из семьи, немного выучилась и поехала работать в деревню учительницей. Ее включили в "тройку" от селян и она с большой комиссией обходила дворы деревни, где преподавала, раскулачивать некого было, а вот конфисковали корову у многодетной семьи. Она потом что–то такое посомневалась вслух, и ее пару месяцев спустя на 5 лет по 58 статье. (до этого местные отомстили тоже, конечно).
"Проработала я в этом цехе 8 месяцев и была счастлива, когда узнала, что я в списке для этапа. Понятно, что не представляла, какие там бытовые условия, но знала, что работать там будем на полях, а значит дышать свежим воздухом 8–10 часов. Но а бараки... Они все одинаковые. А меня 18–летнюю всегда поднимали выше, т.е. на 2–й или 3–й "этаж".
Я не стала сеять доброе вечное в высоком смысле этого слова... Но ничего, буду сеять на земле.
В июле был большой выезд в совхоз, точнее лагерь для заключенных. Это было большое хозяйство. Сколько гектар — не знаю, но площади зерновых были очень большие. А еще огромные поля овощных культур, молочная ферма, конный завод, парниковое хозяйство. И все это было разбито на пять участков. Я попала как раз на прополку овощей. Работали без выходных по десять часов в день. Затем сбор урожая, засыпка в овощехранилище /для зимы/. Зимой — переборка этих овощей... И так круглый год без отдыха. При переноске овощей быда установлена норма: Корзина наполняется до 40 кг, и мы /вдвоем/ должны переносить такой вес. Первый год я еще как–то держалась, а на второе лето у меня не хватило ни сил, ни терпения. Просто сломилась душой.
А было так.
Я с одной женщиной носила картошку в корзинах. Было очень жарко. Кормили плохо. А жили мы в летних сараях, где не было даже пола. На земле лежали доски в воде, а на них кирпичи. Во время дождя вода текла по стенам. И вот, представьте себе, после жары, мы шли в этот сарай. Естественно, что многие болели. Как–то утром поднявшись, я потеряла сознание. Женщины меня подняли, а наша бригадир сказала, чтобы я лежала. Кстати, у нас еще был "общий" бригадир. У меня была высокая температура, а в таких случаях, если по болезни человек не может идти в столовую, ему обед берут "домой". Так вот этот "общий" бригадир запретила выдавать мне обед. И пообещал замучить голодом. Но мне не нужна была еда.
Когда врач приехал, у меня температура была 40 градусов. Я была в таком состоянии, что меня уже ничгео не волновало. А вот мои напарницы были возмущены. Одна из них предложила мне объявить голодовку /бабушка говорила, что она была "политическая" и сидела за что–то аналогичное — прим. внучки/, ее все поддержали мотивировав так: ты вот уже два дня не получаешь пищу и никто об этом не знает. А если ты об том заявишь, будет знать весь лагерь. Ох, как они были правы! Мне же терять уже было нечего. (бабушка рассказывала, что не сразу согласилась на эту акцию, видя, что женщина уже сидит за подобное, опасалась поначалу, что ей припишут еще одну статью, но рассудив, что терять и правда нечего пошла на этот шаг — прим. внучки)
Сочинили они этот "документ". Я его подписала и отправили его в контору.
Через три часа около нашего барака появилась машина начальника всей колонии /фамилия его Блауман/. Он такой толстый, холеный.... С ним пять человек охраны и врач. Такого мы не ожидали. Первое, что они сделали — попросили врача осмотреть меня. Смерив температуру /а она у меня поднялась до 41 градуса/ меня молча перенесли в машину и отправили в больницу. А моих "защитниц" переселили в сухой барак.
Пролежала я в больнице целый месяц.. Так что была возможность передумать обо всем. Кормили лучше и никто не повышал на меня голос: все тихо и спокойно. Уже стала прогуливаться сначала по больнице, а потом и во дворе. Вспомнила свои первые дни в лагере. Как–то мы работали на прополке. Вдали показался всадник и я услышала голоса: "Король полей едет!" Потом я не раз слышала, когда девушки с восторгом рассказывали "Я видела Оношко..." Или "Оношко со мной поздаровался", "Оношко был сегодня в клубе" и т.д. И еще один случай вспомнила.
В клуб я вообще не ходила. Но однажды Зоя, соседка оп палате, уговорила меня пойти на вечер самодеятельности. Когда мы пришли, мест свободных не было. Мы с ней стали у окна, но ее кто–то отозвал и я осталась одна. Ко мне подходит симпатичный парень и спрашивает "Ты учительница?"
Я на него посмотрела и ответила, что все мои ученики разбежались. Он предложил сеья в ученики, но я ответила, что стариков учить поздно. Он улыбнулся и ушел. Вдруг возвращается Зоя /она видела эту сцену/ и спрашивает, что тебе говорил Оношко? Ах, вот оно что... Это был он! Вот так я познакомилась ос своим будущим мужем. Но что Оношко и "Король" полей" один и тот же человек, я узнала позже."
Написала onoshko_anastassia на politota.d3.ru / комментировать
