https://warhead.su/2018/09/30/diplomaticheskiy-razgrom-kak-gitler-poluchil-chehoslovakiyu
80 лет назад, 29–30 сентября 1938 года в Мюнхене состоялась «политическая Цусима» мировой истории. Прискорбно, что до сих пор этот дипломатический разгром Запада пытаются представить звеном хитрого плана. Неизвестная современникам подноготная саммита в Мюнхене проще и страшнее.
У историков новости из телевизора или с лент информагентств вызывают смешанные чувства. С одной стороны, это постоянное ощущение дежа–вю — «где–то я это уже видел». С другой стороны, есть отчётливое понимание, что «всю правду мы сейчас не узнаем» — ключевые детали и документы вскроются через много лет.
Когда английский премьер Невилл Чемберлен в 1938 году, вернувшись в Лондон с саммита в Мюнхене, размахивал листком бумаги и говорил: «Я привез вам мир!», мало кто догадывался об истинных побудительных мотивах принятых на встрече решений. Его коллега француз Даладье летел из Мюнхена униженным и подавленным. Тем большим оказалось его удивление от радостной встречи на Родине.
Вызов и ответ
Премьер–министр Франции Эдуар Даладье, в отличие от многих политиков того времени, знал войну не понаслышке. В 1916 году под Верденом он писал в своем фронтовом дневнике: «приходилось ступать по человеческим останкам, похороненным в топкой грязи. Два трупа, немца и французского офицера, были заброшены на дерево». Фронтовик с боевыми наградами, Даладье вовсе не горел желанием росчерком пера отправлять новое поколение в окопы.
Судетский кризис — когда Гитлер обратил свой взор на Чехословакию и проблемы немецкого меньшинства — застал Чемберлена и Даладье врасплох. Ответом Невилла Чемберлена стала «воздушная дипломатия», когда он на самолёте лично отправился в Германию для переговоров с Гитлером. Предложенные фюрером условия, впрочем, сразу оказались неприемлемыми. Кризис стал неуклонно скатываться к войне.
Высокие, высокие отношения
Одной из ложных посылок конспирологов является тезис о единстве Запада и абсолютной согласованности его действий. Это глубокое заблуждение. На фоне разгорающегося кризиса, 24 марта 1938 года Невилл Чемберлен заявил в Палате общин: «в случае войны нежелательно замыкаться на тех, кто принял на себя обязательства». Фраза осторожная, но от неё веяло опасностью. Кто–то явно не расценивал союзнические обязательства как нечто незыблемое.
Сформировав правительство, свежеиспечённый премьер Франции Даладье лично отправился в Лондон. Он хотел из первых уст услышать прямой ответ о смысле сказанного. Его любопытство было удовлетворено. Чемберлен без сантиментов заявил, что Британия обязывается защищать Францию лишь в случае прямого нападения на неё.
Война за интересы третьих стран, будь то Чехословакия или Польша, под это определение явно не подпадала.
Это означало повторение событий 1936 года, когда французы без поддержки Британии не решились в одиночестве затевать войну в ответ на оккупацию Гитлером Рейнской области. Даладье вынужден был надавить на чехов и призвать к дипломатическому решению судетской проблемы.
Война вслепую
Чтобы помочь чехам в случае начала войны с немцами, французской армии пришлось бы штурмовать немецкую линию Зигфрида. Только так можно было оттянуть дивизии вермахта от чешских границ.
Французские оценки сентября 1938 года предполагали наличие у немцев 120 дивизий. Чехи имели 40 дивизий. Такое соотношение сил позволяло вермахту крушить Чехословакию одной рукой, а другой отбиваться от Франции на линии Зигфрида. Сама эта перспектива вызывала в памяти Даладье картину трупов, заброшенных на дерево чудовищной силы взрывом.
Перед тем, как ехать в Мюнхен, Даладье обратился к военным, вопрошая о готовности воевать.
Начальник штаба французских ВВС генерал Жозеф Вюллемин огорошил премьера словами о полной неготовности авиации.
По его оценке, ВВС Франции располагали 1000 самолетов, немцы — 3000 (почти угадал). Вюллемин прямо сказал, что ВВС не смогут защитить армейскую разведывательную авиацию и сухопутной армии придётся воевать вслепую. Действительно, осенью 1938 года у немцев было около 600 «мессершмиттов» Bf.109, а у ВВС Франции — пока ещё ни одного новейшего MS.406.
Вюллемин в августе 38–го побывал с визитом в Германии, и ему показали люфтваффе в выгодном свете. В итоге французский генерал заявил, что если война разразится прямо сейчас, то он просит освободить его от должности и направить в экипаж бомбардировщика, чтобы умереть в бою над Германией. Под это «жизнерадостное» напутствие Даладье отправился в Мюнхен.
Дырявый воздушный щит
Стремление Чемберлена вести новую политику и перемещаться по Европе на самолёте сыграло с ним злую шутку. Из иллюминатора авиалайнера «Электра» рейс из Германии в Англию казался премьеру полётом бомбардировщика. Чемберлен кожей ощущал угрозу своей стране с воздуха.
В отличие от широкой публики Чемберлен прекрасно знал, что ПВО Британских островов сентября 1938 года опирается на самолёты–бипланы, а зениток имеется лишь 30% от необходимого. Первый «Спитфайр» британское Истребительное командование получило только в июле 38–го в 19–ю эскадрилью в Даксфорде. Самолёты прибывали темпом всего один самолёт в неделю. На «харрикейнах» летали, по состоянию на сентябрь 1938 года, четыре эскадрильи (3–я, 56–я, 73–я, 87–я) из двадцати девяти. Бипланы «Гладиатор» считались новыми самолётами, поступавшими в передовые эскадрильи с 1937 года.
Более старые бипланы «Гонтлет» и «Демон» всё ещё составляли ядро Истребительного командования. Они оставались в строю до августа–декабря 1939 года. Хуже того — англичане тогда ещё не решили проблему замерзания пулемётов на больших высотах.
На высоте больше 4,5 тысяч метров истребители ПВО Британии превращались в «голубей мира».
Считалось, что уже в первую неделю немецких налётов потери населения Британии составят около 50 тысяч человек. Оценки, как показала практика, завышенные, но оперировали именно ими. Стремление Чемберлена избежать войны осенью 38–го любой ценой становится как минимум объяснимым.
Друг на востоке
Союзникам часто пеняют на отказ в 1938 году от помощи Иосифа Сталина. Красный воздушный флот мог сказать своё веское слово в войне. Однако давайте посмотрим на ситуацию глазами западного истеблишмента.
Если проводить аналогию с современностью, то Советский Союз 1920–1930–х годов для Запада был чем–то вроде недодавленного вовремя ИГИЛ (организации, запрещённой в РФ). Пообтесавшегося, наладившего производство ракет «Хаттаб III» (в смысле, бомбардировщиков СБ), но всё равно крайне стрёмного партнера под чёрными (красными) знамёнами. Реальные возможности Красной армии также оставались неизвестной величиной.
Одновременно обвинения Запада в стремлении направить агрессию Гитлера на восток звучат не вполне убедительно. Люди забывают, что война в сентябре 1938 года едва не вспыхнула. В последний момент вмешался итальянский диктатор Муссолини. Именно усилиями дуче и собрался саммит в Мюнхене под аккомпанемент мобилизаций и бряцания оружием.
Дипломатическая «Цусима»
Обескураженные прискорбным состоянием авиации своих стран, лидеры отправились в Мюнхен — в объятия Гитлера и Муссолини. Воздушная дипломатия Чемберлена в тот момент сыграла против него. Он летел без помощников и даже без главы Форин Офис (министерства иностранных дел Великобритании. — Прим. ред.) лорда Галифакса. Английский премьер, по существу, оказался на саммите неподготовленным. Кроме того, его сразу отсадили от Даладье и союзники не могли даже словом переброситься. Злые языки потом говорили, что Даладье был в этот момент просто слегка пьян.
Именно в такой обстановке подписали соглашение, отдавшее Гитлеру Чехословакию и её арсенал. Англия и Франция выиграли время, но проиграли свой статус опоры демократии и справедливости. Чемберлен смог лишь добиться подписания Гитлером пресловутого «листка бумаги» — общей декларации о «консультациях» при возникновении спорных вопросов между двумя странами.
Впрочем, те же самые Невилл Чемберлен и Эдуар Даладье объявят войну Гитлеру 3 сентября 1939 года. Тогда подавляющее большинство эскадрилий Истребительного командования (26 штук) уже будут перевооружены на «харрикейны» и «спитфайры». Неудивительно — ведь в 1938 году 85% военного бюджета отдали ВВС. Во Франции Даладье в октябре 1938 года обратился за помощью в перевооружении ВВС к американцам.
На вопрос о готовности страны к войне в 1939 году французские военные дружно ответят: «Мы готовы!»
Да, можно сказать, что и Даладье, и Чемберлен лично отвечали за подготовку своих стран к войне. Провалы на этом поприще вынудили их пойти на соглашение в Мюнхене. Именно в этом состоит исторический урок событий 80–летней давности. Он про военную промышленность, а не про хитрые планы.
Источник
Написал War_Lord на mil_history.d3.ru / комментировать
