Родина Наполеона Бонапарта – остров Корсика – могла стать частью России. Корсиканцев вполне устраивал такой «патронаж», но буквально в последний момент что-то пошло не по плану…
Французской территорией Корсика стала лишь в 1768 году. До этого же остров являлся независимым, хоть и непризнанным никем в мире, государством.
Несмотря на то, что корсиканская земля считается родиной Наполеона, сам француз был изгнан с острова своим политическим противником Паскуале Паоли.
Одним из приближённых Паоли был Поццо ди Борго, который находился на службе у российского императора Александра I.
В конце XIX века триумфальное «европейское турне» Наполеона достигло кульминации. Французский полководец завоевал Северную Италию, после чего решил взять под контроль и Корсику. Осуществить задуманное ему удалось к октябрю 1796 года. Корсиканские сепаратисты сбежали на континент, но с мечтой о независимом острове не расстались. Своими союзниками в этом вопросе они хотели сделать Великобританию, Австрию и Россию.
Ещё один соратник Паоли – Колонна ди Чезаре – из всех зол попытался выбрать наименьшее, то есть Российскую империю. Он утверждал, что корсиканцы готовы признать над собой верховный суверенитет императора всероссийского. На самом же деле, ди Чезаре делал ставку на удалённость Петербурга. Он прекрасно понимал, что вмешиваться в дела Корсики Россия не сможет, но при этом другие европейские державы хорошо подумают, прежде чем посягать на российские земли. А повстанцы, рассказывая о преимуществах такого взаимодействия, давили на то, что Корсика может стать важным форпостом России.
Русские взялись отстаивать интересы Корсики в 1799 году. Тогда были взяты Неаполь и Рим. Правда, до освобождения острова так и не дошло. По какой причине – история умалчивает.
Однако на этом «русско-корсиканские манёвры» не закончились. Британские власти, испугавшись, что Россия может выйти из антифранцузской коалиции, дали понять Павлу I – мол, никаких видов на Корсику не имеют. Фактически, они передали России право на присоединение острова. Но к тому времени император уже не видел в этом никаких преимуществ, да и слишком затратным могла оказаться такая военная кампания. Кроме того, Павел I прекрасно понимал – связь России с Корсикой, даже в случае реализации задуманного, никогда не будет такой же прочной как у острова с другими близлежащими государствами.
