На протяжении многих столетий человечество бьется над рядом вечных вопросов: что старше, курица или яйцо? Есть ли жизнь после смерти? И как отличить народ от субэтноса? Пускай последний вопрос терзает в первую очередь только профессиональных историков и лингвистов, недооценивать его фундаментальности не следует. Ведь это один из самых политически сложных и щекотливых вопросов в современных гуманитарных науках, и немудрено – так как ответ на этот вопрос откликнется гулким эхом не только в учебниках по этнографии, но и в жизнях тысяч человек.
Приведем классический пример: австрийцы считаются вполне самостоятельным германским народом, хоть и говорят на диалекте языка и не имеют выраженных традиций в народном костюме, а вот баварцы – субэтносом, т.е. неким частным случаем немцев, имеющим какие-то свои уникальные черты, но не таким и исключительным. И, вопреки тому, что язык баварцев очень ярок и специфичен, костюмы самобытны, а фольклор богат, им в праве быть отдельным народом отказано. Тонкая вещь – наука.
Восточные славяне сравнительно недавно заселили места своего обитания, поэтому у нас нет такого пестрого ковра из говоров и диалектов на политической карте страны. Впрочем, и у нас есть свои субэтносы – поморы, казаки (хоть и некоторые и считают их не субэтносом, а сословием), саяны, однодворцы, горюны и многие другие.
Объективно больше всего прав претендовать на звание полноценного народа имеют карпатские русины. Это обусловлено их большой численностью (по некоторым данным до полутора миллионов), выраженными отличиями в языке и культуре. Например, они испытали настолько сильное венгерское влияние, что даже слово «город» произносят на мадьярский манер – «варош».
Отличительной чертой субэтнических славянских групп на территории бывшего СССР является в целом небольшое число их представителей. Как правило, счет идет на тысячи человек, много реже – на десятки тысяч. Субэтнические группы не формируют процентного большинства в регионах своего проживания, чаще их представители проживают в деревнях, а молодежь склонна отказываться от субэтнической идентификации. В этом отношении горюны являются достаточно типичными, образцовыми представителями восточнославянских этнических групп.
Горюны, живущие на пограничье русского и украинского народов, кажутся современным исследователям народом большой древности. И, вероятно, их история начинается еще во времена Киевской Руси и это – коренное, автохтонное население современной Сумской области Украины. Хотя в этом вопросе и не было достигнуто полного согласия среди исследователей: кто-то считает их славянизированными потомками древнего половецкого войска, кто-то – переселенцами из белорусских лесов, ищущих себе лучшей доли на чужбине. Факт, впрочем, остается фактом: под современным названием и в нынешнем регионе они известны минимум с XVI века.
Над происхождением самого слова «горюны» тоже следует поломать голову: традиционное народное объяснение заключается в том, что они «горе горюют». Именно из-за этой присказки возникает устойчивое мнение о горюнах, как о людях печальных и несчастливых. Впрочем, ученые-этнографы и лингвисты предлагают другие объяснения. Одна из версий сводится к тому, что эти люди живут на месте сгоревших лесов, что обеспечивает достаточно высокую продуктивность земледелия, чем и обязано своему существованию такое явление как подсечно-огневая система ведения хозяйства. Согласно мнению других ученых название следует связывать со спецификой выговора этими людьми звукосочетания «го», которое они произносят очень жестко и твердо, что отличает их от других народов.
О горюнах вспоминает один из самых ранних отечественных историков — Василий Никитич Татищев. В своем произведении «История русского государства с древнейших времен» он пишет следующее: «Славяне, живущие по Днепру, называемые поляне и горяне, утесняемы будучи от казар, которые град их Киев и прочие захватив, собирали дани тяжкие …». В контексте размышлении Татищева своим названием этот народ обязан неким горам, возвышенностям и холмам. Разумеется, к этой информации следует относиться бережно, с некоторой долей сомнения, т.к. труды Татищева довольно несовершенны из-за общего развития гуманитарной науки в XVIII столетии.
Горюны уникальны благодаря своему языку, самобытному многоголосию песен и народным танцам. Вопреки тому, что нынче они компактно проживают в девяти селах, их самосознание не размыто и они четко осознают свою инаковость, отказываясь признавать себя русскими или украинцами.
Будущее их под угрозой: неумолимая коса глобализации постепенно уничтожает малые восточнославянские этнические группы. Например, число беломорских поморов с 2002 до 2010 года сократилось с шести с половиной до трех тысяч человек. Примерно такие же процессы происходят и в обществе горюнов: их язык медленно вымирает, традиции забываются и, возможно, через век о людях, которые «горюют горе» можно будет узнать только из книг.
