Протоиерей Андрей Ткачев, 10 сентября 2007г.
РАЗМЫШЛЕНИЯ ПРАВОСЛАВНОГО СВЯЩЕННИКА
Есть темы, о которых, по словам Златоуста, и молчать нельзя, и говорить сложно. Тема пола — одна из них. Думаю, многие согласятся с тем, что пол мучает человека. Беззаботность и невинность детства отчасти определяется тем, что стихия пола еще не проснулась в человеке, не растревожила его. Детские игрушки, персонажи мультфильмов по большей части бесполы. И это соответствует детской невинности.
Когда же голова перестает понимать, что делается в сердце, когда человек сам для себя становится томительной загадкой, жизнь теряет всякую внутреннюю упорядоченность и становится проблемой.
Владимир Соловьев однажды сказал, что на влюбленного человека с одинаковой пристальностью смотрят и Рай, и Ад. То есть человек готов в этом состоянии и взлететь, взмыть ввысь, и сорваться, разбиться вдребезги. Думаю, что мы имеем право на все половые вопросы смотреть под этим углом, то есть считать их способными возвысить, преобразить — или унизить, изуродовать. Для Церкви этот вопрос имеет особую важность. Ее, Церкви, отношения с Христом глубоко интимны. Он — Ее Жених. И из глубины своего опыта Церковь многое может сказать сегодняшнему человеку о любви, о семье, о поле.
Темы подсказывает жизнь, кипящая тут же, за окном на улице. Если бы меня спросили, чего нам не хватает больше всего, я бы сказал «чувства священного».
Для современного человека почти ничего не свято. Ведь в широком смысле святого очень много. Мир как Божье творение и чуден, и свят. Не надо без нужды ломать ветку или рвать цветок. Он ведь растет, в нем — благословение. Не надо грубить старику или над ним смеяться. Его седина — это отблеск славы Ветхого Днями. Не надо смотреть на пищу как на набор калорий или белков. Мы — не трактор и хлеб — не солярка. Пища — дар Божий. Ее нельзя «жрать», ее «вкушать» надо. «Коли хлеб на стол, так и стол — престол», — говорили предки.
Это чувство «тотальной священности» жизни сохранилось, быть может, только у язычников. Они кланялись когда-то перед статуями беременных женщин, некрасивыми, безголовыми (голова не нужна; лицо — это личность, а тут — идея: живот, беременность, материнство). А мы, крещеные, этих женщин с животиками — в кресло на аборт, да еще миллионами.
Но вернемся к чувству священного. Мир — это храм, и человек в нем — священник. Священен и пол в человеке. Все тело — твое. Но пол не твой. Он не для тебя, он для тех, которые родятся от тебя и будут после. Он — источник.
Источник твой да будет благословен; и утешается женою юности твоей, любезной ланью и прекрасной серною (Притч. 5, 18). «Любезная лань и прекрасная серна». Чудно, ведь правда? Девять совершенных юношей из десяти вряд ли назовут так своих любимых. Стыдно будет. Вот матюкаться напропалую, как бы упражняться в словесном эксгибиционизме — это не стыдно, этого сколько угодно.
Пол священ и половые отношения — святая тайна. Ее не нужно превращать в грязную лужу. Святые отцы говорят: пока ты не влюблен, то вокруг тебя — мужчины и женщины. Когда влюблен, то перед тобой — Она, а вокруг — люди. Слышите?! Для влюбленного поистине мир теряет половые признаки. Люди, как в детстве, становятся просто людьми. А Он и Она, как Адам и Ева, становятся первой парой на земле. Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе (Песн. 4, 7).
Любовь не скрыта от Бога. Она перед лицом Его. Только в среде целибатного духовенства, на Западе, могла вызреть дикая мысль об изначальной греховности телесной близости.
Господь был свидетелем, между тобою и между женою юности твоей (Мал. 2, 14). Перед Его очами радости земного брака не гнусны, а святы. Мы должны благодарить Его за это тоже. Если мы благодарим Бога после каждой трапезы, то неужели не будем благодарить за то чудо, когда две души живут уже в одной плоти.
Поистине благословен Создавший мужчину и женщину!
* * *
Чувство святыни рождает молитву. Язычники молились богам-покровителям пола, обожествляли и сами органы пола. Мы, по благодати, этого счастливо избежим. Но и мы будем молиться Богу истинному, даже и перед брачным ложем. Вот пример такой молитвы: Когда они остались в комнате вдвоем, Товия встал с постели и сказал: встань, сестра, и помолимся, чтобы Господь помиловал нас. И начал Товия говорить: благословен Ты, Боже отцов наших, и благословенно Имя Твое святое и славное во веки! Да благословляют Тебя небеса и все творения Твои! Ты сотворил Адама и дал ему помощницею Еву, подпорою — жену его. От них произошел род человеческий. Ты сказал: нехорошо быть человеку одному. Сотворил помощника, подобного ему. И ныне, Господи, я беру сию сестру мою не для удовлетворения похоти, но поистине как жену: благоволи же помиловать меня, и дай мне состариться с нею! И она сказала с ним: аминь! (Тов. 8, 4…8).
Правильное религиозное сознание не засушивает человека, не делает его скопцом или изувером. Оно направляет человека на единственно прямой, царский путь, пролегший между различными крайностями.
Древним аргонавтам нужно было проскочить между бьющимися друг о друга скалами: Сциллой и Харибдой. Между Сциллой разврата и Харибдой ханжества нужно проплыть и нам, чтобы выплыть на тихую морскую гладь, в которой отражается небо.
* * *
И все же если б меня спросили, чего нам не хватает больше всего, я бы сказал: «чувства священного».
