Так вышло, что мне в последнее время приходится довольно долго (месяцами) жить одному в доме на холме в Абруццо. Это необычное состояние, сильно отличающееся от жизни в городе.
В Москве, даже когда ты один, люди близко и их много. Стоит выйти за едой в ближайший Вкусвилл, или хотя бы вынести мусор — и вот уже с кем-то поздоровался, а с кем-то хотя бы обменялся взглядом за пару метров. Не то на холме.
Ближайший дом — пустой уже полгода — в двухстах метрах ниже по склону. Часто я не вижу ни одного человека в день. Даже издалека.
Это рождает очень странное ощущение — гораздо большей собственной центричности. Выходя на склон поглядеть на закат, вижу себя центральной точкой под очень близким небесным куполом. Делаешь оборот на 360 — и мир отчетливо крутится вокруг тебя. Такого никогда не бывает в городе.
Но — одновременно — песчинкой, пылинкой, невидимой мелочью на этом же склоне. Глядя на дома на другой стороне долины, понимаешь, что из их окон ты, стоящий посреди чистого поля, не был бы ни виден, ни слышен.
Здесь, на холме, нет событий. Со мной только кошка, да и та живет во дворе. Ну, еще два приходящих кота. Поэтому любое изменение чего бы то ни было фиксируется созданием и становится предметом для осмысления.
Например то, как я чувствую дом, где живу. Обычно он воспринимается как часть моего существа. То есть я довольно большой, соответствующий пространству вокруг, надёжный и защищенный. Но как только решаю вычленить себя из дома, почувствовать только свое тело — и дом становится частью чужого мира, а я сам — всё той же пылинкой на склоне.
Конечно, эксперимент уединения не чист. Я всё время онлайн, в сетях. Особенно сейчас, когда мы с Олей выкладываем историю про писателя, и я каждый день рисую по четыре картинки, и жду лайков, и отвечаю на комменты. Но всё же, всё же.
Сейчас я лежу в постели. Мой мир сжался до небольшой спальни. За приоткрытым окном почти полная темнота — но совсем не тишина.
На первом плане всё тихо, поскольку сегодня коты не выясняют, кто из них тигр. На дальнем, фоном звучит никогда не спящий виадук Аутострада Адриатико: на высоте сто метров над речкой гудят моторы фур, идущих из Анконы в Бари, или из Лечче в Турин. А на среднем плане ни на секунду не умолкают лягушки — у них март не хуже, чем у котов. И уже совсем вдали простучит колесами запоздалый реджионале — местная электричка из трех вагонов. Видимо, это и есть идиллия.
А самым страшным, что случилось здесь, был звук мотоциклетного мотора в небе, метров за сто от нашей крыши. Я выскочил на балкон и увидел разворачивающийся от меня параплан под радужным зонтиком.
PS. Специально не выкладываю картинок, хотя их полно и они красивые. В другой раз
