Они… Нас… Нас, переживших только в одном столетии три революции, две мировых войны, два полных распада государства, выживших в тридцатые и девяностые… Они, чья Статуя Свободы сделана из русской меди нижнетагильского производства.
С ума сойти!
Напугать нас уже невозможно – можно на время насторожить. Мы привыкли, притерпелись, приспособились, мы умеем, посмеиваясь, жарить яичницу на утюге, кипятить воду двумя лезвиями на спичках, сушить голову в духовке, наводить расческой стрелки на брюках, жарить шашлык на дворовой урне вместо мангала и шить кожаные куртки из боксерских перчаток (шесть пар на одну куртку)…
… А теперь у них почти то же самое. Много лет там жили, изображая богатство и процветание для каждого, всеобщее равенство перед законом, социальную справедливость и толерантность, уважение к властям, которые все крепнут и развиваются. На самом деле было все хуже. Богатые богатели, а бедные беднели, мухлевали на выборах и выбирали дедов и недоумков, в мегаполисах толерантно жили подальше от черных районов и кляли власти.
И вот оказывается, что рынок – не панацея ни от чего, даже от головной и зубной боли, а свобода снять штаны уже никого не стимулирует к творческой деятельности. Ориентиров нет, так как Церковь это давно уже музей и атрибут, а священник не служитель Бога, а персонаж. И все думают только о том, чтобы ничего не потерять ни в каком кризисе, а все проблемы переложить на других, никто не готов ничем жертвовать, потому что жертвовать надо во имя чего-то или кого-то, а этих кого-то и чего-то нет и следа.
И, главное, зачем? Лишишься утреннего кофе и круассана, а что взамен? Петь Марсельезу? Поэтому богатых надо обложить налогом, но и остальных надо обложить налогом, а заодно и захватить чужие денежки, пусть платят свои и чужие долги, затягивают пояса, привыкают... А недовольных разогнать водометами и дубинами, ибо время, когда они решали, что такое свобода и демократия, прошло.
Разумеется, началось бегство. Сначала побежали за границу деньги, потом их владельцы. Теперь где счет, там и родина. Офисный планктон хлынул в Интернет, подрывая и так стремительно ветшающую основу капитализма – средний класс. Кто-то покупает все подряд, вплоть до поделок фабрики современного искусства им. Д.Херста, кто-то все продает, миллионы ждут выхода нового айфона (то ли 25-го то ли 46-го – все равно) с исступлением, словно должен сойти Мессия. Уж с новым то айфоном не страшен никакой кризис и никакие потрясения. То есть все ищут пятый угол, подгоняемые пророчествами о «конце истории», об «актуальном дискурсе», голливудскими апокалипсисами, после которых, как в нирване, ничего.
Ничего…
Блаженная, гулкая пустота. Инстаграм, в котором никого нет. Последний айфон, на который никто не звонит. Луч надежды, мелькнувший сквозь тучи современности, вдруг освещает фингал под глазом…
Никто не думает о том, что все, что мы переживаем сегодня, кончится. И когда «отгорит ботва на поле нашем», впереди окажутся те, кто сегодня думает не о том, как сохранить прошлое и удержаться в настоящем, а как обрести будущее и, главное, овладеть им. Именно те, кто сегодня найдет нужные слова, а после, потом, когда все успокоится, скажет их людям, обрисует контуры чаемой жизни, будет иметь все. И определять повестку.
У нас, именно у России, есть шанс ее определить. Ибо мы как раз в самые сложные моменты истории переставали догонять и предлагая свое, оказывались, минуя настоящее, сразу в будущем, не двигаясь, как в ядерной физике, по траектории. У них неожиданность и потрясение, у нас ирония, привычка. Их интересует чертеж будильника – нас интересует время. Сегодня у нас есть шанс заглянуть в будущее и провести в него других.
Попробуем?
