240 лет назад, 4 января 1785 года, в немецком городке Ханау, что на реке Майн, в семье юриста родился сын, которого назвали Якобом. Спустя год там же родился его брат Вильгельм. Нынче место рождения братьев считается финалом туристического маршрута «Дорога сказок», что вполне понятно, если знать фамилию этих братьев — Гримм.
«Мы знакомимся со сказками братьев Гримм ещё в детстве», — нечто подобное со стопроцентной вероятностью будет в любом очерке, посвящённом этим немецким учёным-филологам. Фраза в целом безобидная, кабы не одно «но». Вернее, целых два.
Для начала, это не сказки братьев Гримм, а сказки, ими собранные. Впрочем, об этом знают, наверное, все. Другое дело, что мы читаем только и исключительно сказки одного брата. И это не Якоб, а Вильгельм. У них вообще было забавное разделение труда, о чём говорит рукопись, чудом сохранившаяся и найденная уже после смерти обоих братьев в Эленбергском монастыре. Произошло это в 1893 году, когда сказки именно что «братьев Гримм» завоевали мировую популярность — возможно, поэтому рукопись старались не делать достоянием широкой общественности. О сенсационной находке, конечно, сообщили, но и только. Работали с ней уже специалисты.
Разделение труда
И выяснили следующее. На 113 страницах манускрипта уместилась 41 сказка. Из которых примерно две трети, то есть 27 сюжетов, были записаны рукой Якоба Гримма. Записаны в точности так, как услышаны, без помарок и правок — старший брат предпочитал исконные варианты. Вильгельм же занёс в общий гроссбух остальные 14 сюжетов. И вот там уже видно, что младший брат активно вмешивается в ткань произведения. Причём правит он не только какие-то просторечные выражения. Он то влезает в саму суть сказки, меняя первоначальный вариант, то дописывает, чего не было, а иной раз и вовсе вырезает то, что показалось ему «неправильным».
Обратим внимание — это происходит ещё на стадии сбора материала. Старший брат честно фиксирует, потому и более продуктивен. Записал — и шабаш. А младший занимается тем, что целомудренно называют «литературной обработкой», хотя, по сути, это есть не что иное, как искажение источника.
То, что началось потом, окончательно разводит братьев по обе стороны условных баррикад. Когда в 1812 году состоялось первое издание «Детских и семейных сказок» — а именно это название предпочли издатели — на книгу обрушился ураган критики. И её целью было как раз то, чего придерживался Якоб, то есть подлинность.
Потому что она была невероятно жестокой и пугающей. Льющаяся потоками кровь, зашкаливающее насилие, секс в диапазоне от эротики и срамного юмора, сосредоточенного ниже пояса, до инцеста, кроме того — каннибализм и инфантицид, то есть умышленное детоубийство... И это уже после того, как Вильгельм уже разок прошёлся по сказкам своей рукой. В изначальных вариантах всего перечисленного было не просто много — по сути, они только из этого и состояли. А то, что читаем мы — итог многолетней деятельности Вильгельма, который постоянно возвращался к сказкам и доводил их до приемлемого для детей вида вплоть до своей смерти в 1859 году.
А вот старший брат наотрез отказался что-то править: «Переработка и доработка этих вещей всегда будут для меня неприятными, потому что они делаются в интересах ложно понятой необходимости для нашего времени».
Была правда за Вильгельмом? Была. Если бы не он, мы бы просто никогда не познакомились с историями про Мальчика-с-пальчик, Белоснежку, Рапунцель, Гензеля и Гретель, Госпожу Метелицу и с германским изводом Золушки.
Правда предков и правда Христа
Была ли правда за Якобом? Тоже да. Потому что его варианты не искажены. А, стало быть, доносят до нас реалии бронзового века — именно так считал сам Якоб, который, будучи филологом, изучал родство индоевропейских языков и о многом догадывался. Его догадки подтвердили современные учёные — Джейми Терани из университета Дарем Англии и Сара Граса да Сильва из университета Нуэва де Лиссабон Португалии. Они пришли к выводу, что почти все сюжеты этих сказок родом как раз из бронзового века. Из того времени, когда предки славян и кельтов, балтов и германцев, греков и римлян представляли собой более или менее единый народ, который активно отвоёвывал себе место под солнцем.
То было время великих свершений, когда этот народ, который археологи называют «культурой боевых топоров», пришёл в Европу и за относительно короткое время попросту истребил или растворил в себе тех, кто населял её прежде. Жестоко? Да, спору нет. Тогда вообще было невероятно жестокое время. Помните сказку «Гензель и Гретель»? Отец по наущению мачехи отводит детей в лес, где они попадают в лапы ведьмы-людоедки. Помните «Белоснежку»? Мачеха велит слуге отвести падчерицу в лес, убить её, а в доказательство принести лёгкое и печень — их она намерена засолить и съесть. А «Госпожа Метелица»? Там мачеха заставляет падчерицу прыгнуть в колодец за упавшим веретеном.
Так вот — в оригинале во всех сказках это была никакая не мачеха, а родная мать. Жестоко? По нашим временам — вообще запредельно. По понятиям бронзового века — абсолютно нормально. Даже по понятиям более поздних времён — вполне законно. Умышленное детоубийство было запрещено в Римской империи только в 374 году нашей (!) эры. До этого родители имели право иногда убивать собственноручно, сбросив ребёнка в тот же колодец. Правда, чаще не марали своих рук, а просто отводили детей подальше в лес и оставляли там на верную смерть. Причём жертвами чаще становились девочки — мальчиков, будущих воинов, всё-таки берегли.
Остановило этот беспредел только принятие учения Христа. Именно христианство остановило разгул инфантицида и ритуального каннибализма. Так что людям, вздыхающим по некоему «золотому веку», который остался в прошлом, надо почаще вспоминать о том, как оно там всё было по-настоящему устроено. И спасибо Якобу Гримму за то, что он дал нам такую возможность.
