Солнечная погода установилась, если верить синоптикам, надолго, и дядя Вова тоже основательно застрял в деревне. Дел в сельском доме и так всегда хватает, если только вы не поставили себе целью медитативно созерцать, как всё постепенно приходит в упадок и запустение. А с пчёлами — и подавно. Пока в окрестных полях и перелесках что-то цветёт, нет пчеловоду покоя: надо везти ульи поближе к этому цвету, надо откачивать мёд... да много всего надо.
Вернувшись с поля, дядя Вова выгрузил ульи из прицепа, загнал машину в гараж и присел на крылечке. Кузьмич ожидаемо поскрёбся в калитку минут через пять.
-- Когда снова в поля? - поинтересовался он, поздоровавшись, поставив на крыльцо корзинку, накрытую тряпицей и разлив по рюмкам местную версию кальвадоса собственного приготовления.
-- Думаю, послезавтра, - ответил дядя Вова, закусывая пирожком из корзинки: выпечка у Петровны выходила отменно.
Вечернюю сельскую тишину спугнули ритмичные и задорные звуки музыки с явным преобладанием африканских мотивов, раздавшиеся со стороны Кузьмичёва двора.
-- Опа... - удивлённо наклонил голову дядя Вова. - У тебя Петровна, оказывается, меломанка?
-- Да если бы! - досадливо поморщился Кузьмич. - Это Всё Ленка с её подружками.
Оказалось, что на автозаводе объявили каникулы. Куда и сплавили массу рабочего народа. Те, недолго думая, разъехались по дачам и деревням, не у дел осталась лишь горстка безземельных да прикомандированные к заводу гости из-за рубежа. В их числе — две француженки, как они сами утверждали. Хотя, глядя на их шоколадную кожу, буйные кудри и полные безо всякого силикона губки, сразу вспоминался Берег Слоновой Кости, пески Сахары и танцы под тамтамы у костра. Девчата выглядели такими потерянными, что Лена сжалилась и пригласила их погостить у своей родни в деревне. А они на радостях пообещали её научить...
-- И вот этот танец бешеной трясогузки они разучивают каждый божий день! - пожаловался Кузьмич, показывая дяде Вове сквозь прореху в заборе трёх девиц, отчаянно работающих своими вторыми девяносто. - Тут спозаранку да по вечерам вся деревня уже собирается.
-- Мало, мало у нас на селе развлечений... - задумчиво сказал дядя Вова, глядя на облепивших забор напротив зрителей.
-- Ага, - Кузьмич аж сплюнул с досады. - А тут им жопу забесплатно показывают, да ещё и трясут ею так, что гвозди можно заколачивать.
-- Это тверкинг, - пояснил дядя Вова. - Вроде как из их национальных танцев произошёл.
-- Тьфу ты, нехристи, прости госсподи! - снова сплюнул Кузьмич. - Срамота, одно слово. И ведь не отговоришь. Пробовал уже. Ленка лишь глазищи закатывает — мол, гости, да ещё издалека, надо к ним со всем пониманием. Хотя, похоже, сама уже не рада, что связалась. Как в магазин идти, угадай, на что всё село у неё смотрит?
-- Есть у меня тут одна идейка, - сказал дядя Вова, снова присаживаясь с Кузьмичом на крылечко и протягивая ему рюмку.
На следующее утро Петровна обозначила Елене и её гостьям (Лена выступила переводчиком) фронт работ: надо, мол, прополоть картошку и собрать с неё колорадского жука. Всего-то пять соток, сущая ерунда. А то у них, стариков, спины уже не те, а вы-де молодые, энергия пышет через край, вон аж седалище подпрыгивает.
На изумлённый вопрос негритяночек — мол, а как же всякие гербициды и прочая полезная в сельском хозяйстве химия? - Кузьмич, просвещённый дядей Вовой, гордо сообщил, что у них тут сплошное эко. Никакой химии, никакой лишней механизации, полный аутентик.
-- Смотри, Кузьмич, я тут сигнальные патроны к своей тулке прикупил, - во дворе появился дядя Вова с двустволкой.
Афрофранцуженки нервно переглянулись и вопросительно глянули на Елену, которой Петровна уже объяснила политику партии.
-- Сейчас мастер подаст сигнал к началу работ, - сказала она девчатам по-французски. - Человек он суровый, но справедливый.
Грянули дуплетом оба ствола, и две зелёные ракеты, слегка блеклые на ярком солнце, ушли ввысь.
-- Начинаем, пока он не рассердился, - скомандовала Елена.
Через несколько часов, когда Петровна придирчиво осмотрела картофельные посадки, дядя Вова снова пальнул в воздух. На этот раз — красными ракетами.
-- Кажется, мы плохо приспособлены к труду на плантациях, - простонала одна из негритяночек.
-- Я снова хочу на конвейер! - охнула, с трудом разгибаясь, вторая.
-- Это вы просто с непривычки, - положила им руки на плечи Елена. - мои старики этим всё лето занимаются.
-- Железные люди! - ахнули обе девушки.
-- Угощайтесь, девчата, - дядя Вова протянул помощницам три внушительных куска истекающих мёдом сот на тарелке.
-- Спасибо, мастер! - хором поблагодарили те.
На следующее утро, когда дядя Вова, погрузив ульи в прицеп, уже садился в машину, Кузьмич передал ему в дорогу корзинку с пирожками.
-- Это от Петровны, - подмигнул он. - С глубоким персональным мерси.
-- Что, желание исполнить танец бешеной трясогузки у девчат прошло? - хитро подмигнул дядя Вова.
-- Как отрезало! - рубанул воздух ладонью Кузьмич. - Вечером и не вспоминали, а с утра было вышли во двор с магнитофоном, поохали, да так и оставили эту затею. Ленка говорит — жопы заклинило. Надо бы их сегодня в баньку сводить, пусть она их веником попарит.
-- Чем окончательно убедит в том, что в селе живут страшные люди, - хмыкнул дядя Вова.
-- Ничего, им ещё неделю тут гостить, обвыкнутся, - Кузьмич вдруг нахмурился. - А ну как снова жопами трясти вздумают?
-- А у меня за забором трава некошеная, - подсказал дядя Вова. - Соток двадцать. Я думаю, тебе будет чем их занять.
-- Спаситель! - прослезился Кузьмич
