Однажды кардинал, устав повсюду в мире натыкаться на мушкетёров, вызвал к себе Д`Артаньяна и поговорил с ним напрямую...
|
|
Как верно заметил ещё Экклезиаст, нет ничего нового под солнцем, и что было, то и будет…
Однажды кардинал, устав повсюду в мире натыкаться на мушкетёров, вызвал к себе Д’Артаньяна и поговорил с ним напрямую.
- Кого вы защищаете, Д’Артаньян? Слабые фигуры на доске. Безумцев, чья судьба предрешена. Что вам даёт ваша служба? Я предложу вам гораздо больше. Ваша храбрость стоит моего покровительства.
- Ваше преосвященство - сказал Д’Артаньян, - я солдат, а не игрок. Так случилось, что по какому-то ужасному недоразумению все мои друзья и всё, что мне дорого, оказалось на стороне, которой я служу, а все другие оказались в рядах вашей гвардии. Меня не поняли бы там и дурно приняли бы здесь, прими я ваше предложение.
- Пусть вас не волнуют эти глупости. Я положу вам столько, что все завистники прикусят языки.
- Благодарю вас, мсье, но я служу не за деньги.
- Д’Артаньян, что значат действия ваших людей против моих гвардейцев в Сирии? Ваши головорезы убивают мою гвардию, я сам отдавал приказ их вооружить и призвать на службу. Дошло до того, что мои гвардейцы тысячами покидают Сирию и отказываются мне служить. Вы решили объявить мне войну, уничтожая моих слуг? Я знаю, что мушкетёров в Сирии мало, не боитесь ли вы, что мы вас разоружим?
- Очень боюсь, Ваше преосвященство. И не раз говорил об этой угрозе своим мушкетёрам.
- Благоразумно с вашей стороны. И что они отвечают?
- Они отвечают: "А разоружалка не треснет?"
- Фи как грубо, - поморщился кардинал.
- Совершенно с вами согласен, Ваше преосвященство! - не моргнул глазом Д’Артаньян.
- Поймите, Д’Артаньян, ваши действия наносят оскорбление большой группе уважаемых персон. Тех, на ком стоит этот мир. Что будет, если они окажутся посмешищем? Мир потеряет опору и погрузится в хаос!
- Мы в Сирии как раз для того, чтобы этого не допустить, Ваше преосвященство! - сверкнул глазами Д’Артаньян.
- Вы могли бы не нападать на наших гвардейцев и ограничиться чисткой местных дикарей?
- Мы не можем их отличить друг от друга, мсье! Они все ездят на таких зелёных лошадях, что мои люди падают от смеха. Кстати, зелёные лошади ваших гвардейцев - это в честь ислама?
- Д’Артаньян! Кто смеётся над лошадью, смеётся не только над всадником, но и над его сеньором!
- Прошу прощения, Ваше преосвященство! - склонил голову Д’Артаньян, пряча улыбку.
- Подумайте над моим предложением, я второй раз не предлагаю, - сказал кардинал, вставая и давая понять, что встреча окончена.
- Боюсь, я не скажу Его преосвященству ничего нового, - Д’Артаньян снова склонился в поклоне.
- Ну что же, вы поступаете достойно, но кто знает, возможно, Вы совершаете ошибку, - сказал кардинал.
- Всегда к Вашим услугам, Ваше преосвященство! - слегка склонил голову Д’Артаньян и у кардинала похолодело между лопатками. Он знал, что означают такие слова у мушкетёров.
...Когда Д’Артаньян вышел к покрытым пылью пустыни мушкетёрам, они встретили его тревожным молчанием.
- Мы уже и не ожидали увидеть вас живым, Д’Артаньян - сказал задумчиво подошедший Атос. Мушкетёры смотрели на него, ожидая, что он скажет. Д’Артаньян с удовольствием заметил среди своих мушкетёров смуглые лица бойцов из Сирии, Ирана, Ирака, Ливана. Они ждали слов своего капитана.
- Друзья мои! - воскликнул Д’Артаньян, обнимая за плечи Атоса и лейтенанта сирийцев. - Всё хорошо! Мы будем делать то, что делали!
Вздох облегчения пронёсся по рядам мушкетёров.
- ОДИН ЗА ВСЕХ! - крикнул Д’Артаньян, поднимая руку в пыльной перчатке.
- И ВСЕ ЗА ОДНОГО! - рёвом ответило ему мушкетёрское войско.
Мрачно, с почерневшим лицом наблюдал эту картину кардинал, стоя у окна. Ничего хорошего для его гвардейцев будущее не обещало.
