Созвездие Расула

Представляем стихотворения авторов из поэтического сборника к 100-летию Расула Гамзатова. Сборник составлен по материалам конкурса «Наследники Расула», организованого «Литературной газетой» и Дискуссионным клубом «Суверенная Россия. Вызовы современности» при поддержке Русского литературного общества.

Гаджимагомед Расулов,

Дагестан, Россия

Расулу Гамзатову

Велик ты словно горные вершины,

Твои стихи – народная душа.

Проник твой голос в самые глубины

Сердец, любовью к Родине дыша.

Родился сам на славном ты Кавказе,

Где жив легенд красивых яркий свет,

Где мудрость в каждом слове и рассказе,

Где только мог и жить такой Поэт.

В твоих словах живительная сила,

Они чисты, как родниковая вода,

Тебя земля талантом наградила

И нас с тобой связала навсегда.

Писал ты о любви, родной и чистой,

О гордости, о трудностях невзгод.

Наполнив нас энергией лучистой

На тысячу столетий наперёд.

Твоя поэзия пленит великой силой,

Она даёт надежду и любовь,

И верой наполняет нас красивой,

По венам растекаясь, словно кровь.

Великий и могучий наш мыслитель,

В твоих стихах все истины для нас,

Духовный наш наставник и учитель,

Маяк и светоч, наш душевный глас.

И пусть летят слова твои высоко,

И душу криком журавлиным теребя,

Мы знаем, что тебе не одиноко,

Мы помним, там есть место для тебя!

Александр Чистяков,

Москва

Шоумен

Спят в Симферополе в могиле братской

Семь русских и аварец, мой земляк. Над ними танк, их памятник солдатский, Ещё хранит следы былых атак…

Расул Гамзатов. Солдаты России

Мой брат был убит под Самашками,

мой друг похоронен в Белграде,

а я, с деловыми замашками,

читаю стихи первой встречной «наде»...

Я плевал в телевизор,

когда недоноски воспевали бомбёжки Белграда,

а сам делал визы

и праздник на деньги чиновного…

мелкого гада.

Я, конечно, могу объяснить себе,

что такая досталась работа,

Но что же так хочется выть о судьбе?

Что ж повеситься так охота?

Открыть бы кингстоны

на маленькой фирме-подлодке

и, слушая стоны

друзей, захлебнуться водкой…

А завтра в редакции старой газеты

Мы с юным повесой оттянемся пивом,

И я поплыву, поведу свой кораблик

легко и красиво...

Мы с ним только с виду – для девок кумиры…

Про совесть ни строчки.

Так надо, чтобы мой боцман мог снять квартиру,

чтоб моторист прокормил свою дочку...

Да и мне самому – как-то всё не до жиру.

А когда мне хреново,

я пью за брата,

«снятого» снайпером под Самашками,

за друга,

убитого миной хорватской,

а утром снова

с деловыми замашками

приглашаю… людей в свой кораблик,

непотопляемый, датский...

Владимир Скворцов,

Санкт-Петербург

Прикосновение к вечности

Скажу не для оваций

природе комплимент:

жизнь может оборваться –

конца у жизни нет!

Не к счастью или горю,

а так устроен мир:

не умирает Гоголь,

века живёт Шекспир…

Как прежде, так и ныне

со скрипочкой своей

Никколо Паганини

живёт в сердцах людей.

Мы истину на свете

не можем не признать:

не умирает в детях

заботливая мать.

Как дважды два – четыре,

я знаю наперёд:

тот умирает в мире,

кто прежде… в нас умрёт.

Вся жизнь – подобна чуду!

И мы поймём не раз:

Расул Гамзатов всюду

живёт… стихами в нас.

И сердце бьётся пуще,

не совладать мне с ним,

ведь в нём клокочет Пушкин

бессмертием своим!

Как будто в подтвержденье,

что жизни нет конца,

моё стихотворенье

вселяется в сердца!

А в них живут Гораций,

Петрарка, Байрон, Фет…

Жизнь может оборваться –

конца у жизни нет!

Мамед Халилов,

Ярославль

Мой язык

Мне тяжко видеть боль в глазах у сына,

Песок сыпучий под его стопой,

Обрывки не сведёт он воедино,

Все бреши не заполнит он собой.

Но в этом сына упрекнуть могу ли,

Когда и сам от своего отвык?

Не я ли порох подсыпал под пули,

Которыми расстрелян мой язык?

В размывах обесчещенной эпохи

Холодный зрак забвения сквозит

И инеем густым ложатся вздохи

На чёрный камень надмогильных плит.

Мне стыдно, что молитв не знают внуки,

Что отчуждает их чужая речь,

Что не заметил гибельной излуки,

Где б крен к беспамятству я мог пресечь!

Моей судьбы причудливы зигзаги,

Углы уже не срезать налегке,

Но всё ж меня, уснувшего в овраге,

Оплачьте на катрухском языке.

Пусть я сольюсь с певучим древним плачем,

В котором мерно плещутся века, –

Только на этом языке я значим,

Хотя бы даже в виде черепка.

Без языка не сохранить святыни

И человек как птица без гнезда,

Но космосом становится пустыня,

Где имя носит каждая звезда!

Княз Гочаг,

Азербайджан, Юрга

Письмо матери

Спрашиваешь, как мне здесь живётся,

Не замерз ли и не исхудал?

Край-то этот Севером зовётся,

Что ж тут удивляться холодам!

Если мама сына ожидает,

Если память южная жарка,

Как шиповник дикий, обжигает

И бодрит колючая пурга.

Люди здесь заметны и не схожи,

Все мы здесь давно сибиряки.

Об одном молю тебя я, Боже,

От холодных душ убереги!

Этот край людей не любит праздных,

Сам работой греюсь и горю.

Не волнуйся, мама, понапрасну,

Не замёрзну в северном краю.

Дмитрий Мурзин,

Кемерово

* * *

– Встречай скорее, ангел мой!

Расул Гамзатов

Наступает время ночи,

Смысл жизни – очевиден,

Этот силуэт нездешний –

Я не здесь, и ты не здесь,

Нам никто не напророчит

Ни разлуки, ни обиды,

Если ты ещё со мною,

Значит, умер я не весь.

Наступает время ночи

Почём зря, напропалую,

И тебя я ощущаю,

Как дыхание своё…

Если б ангелы мне дали,

Ну, к примеру, жизнь вторую…

Если б дали жизнь вторую,

Я бы прожил и её.

Наступает время ночи,

Ночь стоит по всей отчизне,

Мы с тобой живём в прекрасной,

Самой лучшей из отчизн…

Для тебя, мой милый ангел,

Мне одной не хватит жизни,

Для тебя, мой милый ангел,

Мне нужна вторая жизнь.

Фейзудин Нагиев,

народный поэт Дагестана

О чём от скалы оторвавшийся камень

Так стонет и плачет,

Как будто живой…

Р. Гамзатов. О родине.

* * *

Я люблю вас, о горные сёла мои,

Что прилипли, как соты пчелиные к скалам;

Эти тропы, что знают истоки свои,

Эти реки хрустальные и перевалы!

Вверх по улочкам старым люблю я шагать

И собак узнавать по их лаю и вою,

И селян, всей душою ликуя, встречать,

И склоняться пред ними в ответ головою.

Я стесняюсь невольно одежды своей.

Галстук шею сжимает всё туже и туже.

Променял я просторы на пыль площадей.

Променял горный снег на столичные лужи.

И всё в мозгу моём мысль горит угольком:

Что дома не как прежде – стоят очень редко.

Но растут поселенья в долине, как ком,

Где история душит наследие предков.

Я люблю вас, о горные сёла мои.

Но не ульи пустые. Глядит исподлобья

Новый век и потоком своей нелюбви

С гор смывает людей, и дома, и надгробья.

Перевёл с лезгинского Владимир Серов

Лан Кюи,

Вьетнам

Дагестан – и мой тоже

Расулу Гамзатову

От нашей Родины, Расул,

Далеко находится твой Дагестан.

Но я, размахивая крыльями,

Полечу туда, к тебе.

В Дагестане есть гора

И Седло-горой зовётся.

Была на ней, гласит легенда,

За свободу битва жаркая.

У нас тоже такая легенда есть

И называется «Хайн Зал».

В ней говорится, что и мы, вьетнамцы,

Брали крепкие бамбуковые палки

И с врагами бились за Отчизну.

...И на Седло-горе война гремела:

И люди жгли деревья, кукурузу.

И вся гора от крови в пятнах –

Это кровь орла,

Который выжил в жаркой битве.

Хотела эта птица

Зашить раны горе, чтобы вокруг

Всё росло,

Как прежде.

И воевали люди так:

Из листьев кукурузы

Скручивали шары,

Чтобы в зажжённом виде

Кинуть во врагов.

А в другую часть кукурузных листьев

Заворачивала мать ребёнка,

Как початок.

Баху Расулова,

народный поэт Дагестана

Дагестан мой

Восхищают глаз мой танцы,

Пляс сжигающей лезгинки,

Удивляют слух мой старцы –

Мудрость вечная глубинки.

Дагестан силён борцами –

Честь его несут далёко

И воспет его певцами

Ум его, орлиный клёкот.

И я знаю, Дагестана

Имя всем известным стало,

У поэта заблистало,

В книге вечной воспылало.

Я горжусь его строкою,

Я живу его твореньем.

Ум великим беспокою

И ищу в строках спасенье…