50 тыс. руб. за чтение Некрасова. Суд оставил в силе приговор Любови Сумм
Иван Зубов
Вечером 18 мая в СМИ и социальных сетях распространилась давно ожидаемая новость о том, что власти Беларуси запретили продажу в стране романа-антиутопии «1984» британского писателя Джорджа Оруэлла. Об этом сообщило белорусское издание «Наша Ніва», утверждающее, что обладает копией соответствующего распоряжения правительства.
Как известно, книга Оруэлла, впервые изданная в 1949 году и сразу ставшая мировым бестселлером, была запрещена и в СССР, ее объявили антисоветской. Роман находился под запретом до 1988 года. В России он пока что не запрещен, однако даже чтение про себя этой книги в общественном месте – метро или парке - может вызывать усиленное внимание правоохранителей. А владельцы книжных магазинов прячут ее в самые дальние углы.
Но что Оруэлл, когда даже классик русской литературы, любимец советской пропаганды Николая Алексеевич Некрасов тоже попал под запрет – публичное чтение его стихов оборачивается совсем не шуточными санкциями, как это произошло с известной переводчицей, членом писательской правозащитной организации «ПЕН-Москва» Любовью Сумм. Напомним, что еще 31 марта она попыталась прочитать в центре Москвы на Пушкинской площади стихотворение классика, написанное аж в 1855 году!
Переводчица была препровождена в Тверское ОВД, сотрудники которого составили поразительный по своей изощренной логике протокол:
«Сумм Любовь Борисовна демонстрировала средство наглядной агитации, плакат с надписью “То слезы бедных матерей! Им не забыть своих детей, Погибших на кровавой ниве, Как не поднять плакучей иве Своих поникнувших ветвей... Некрасов, Внимая ужасам войны”, привлекая тем самым внимание неограниченного круга лиц.
Вышеназванная наглядная агитация содержит строки из стихотворения Н.А. Некрасова “Внимая ужасам войны”, написанного автором в последние годы Крымской войны под впечатлением от “Севастопольских рассказов” Л.Н.Толстого. Указанные произведения содержат идеологию свержения власти, критику правящего режима за оправдание насилия…
Таким образом использованное Л.Б. Сумм средство наглядной агитации направлено на негативное отношение к проводимой военной операции Вооруженных Сил Российской Федерации».
После чего Тверской суд Москвы присудил Любови Сумм штраф в размере 50 тысяч рублей по ст. 20.3.3 за «дискредитацию российской армии». Поданная ее адвокатами в Московский городской суд апелляция ожидаемо не возымела никакого эффекта: 17 мая 2022 года решение Тверского районного суда было оставлено в силе.
Вот, что сказала сама Любовь Сумм на заседании Московского городского суда:
«31 марта я приехала к памятнику Пушкина, чтобы прочесть стихотворение Некрасова «Внимая ужасам войны». В рюкзаке у меня был лист ватмана с заключительными строками этого стихотворения. Оказалась, что Пушкинская площадь оцеплена железным ограждением и охраняется полицией. Сотрудник полиции потребовал показать «плакат» и препроводил меня в автозак. Таким образом, и задержание, и последующее административное взыскание – даже не за чтение стихов, а за намерение.
В протоколе, составленном в отделении полиции, указано: «Внимая ужасам войны» написано под влиянием «Севастопольских рассказов» Толстого и эти произведения «направлены на свержение власти за оправдание насилия». Никто не уточнял, с какой целью я выбрала такой текст; не поинтересовался этим и судья: заседание прошло в мое отсутствие, хотя я подавала ходатайство о переносе, и меня в канцелярии заверили, что я буду извещена о новой дате. И на сайте суда лишь по окончании рабочего дня появилась информация об уже вынесенном решении. Было нарушено мое право на личное участие в деле и на защиту, не выслушана моя позиция. Само намерение прочесть стихи оказалось достаточным, чтобы постановить: имела место дискредитация ВС РФ.
Я не признаю себя виновной во вменяемом мне административном правонарушении. Дискредитацией скорее уж можно считать подобные решения сотрудников полиции и суда, раз в классической русской литературе вычитывается укоризна действиям властей и ВС. Я обращаюсь к стихотворению, вот уже более полутора веков входящему в школьную программу. Странно штрафовать за чтение стихов, которые ежегодно звучат в классе.
На листе ватмана, с которым я пришла к памятнику Пушкина, кроме строк из стихотворения стоит хештэг: Поэты. Память. Поэзия – именно сохранение памяти. Сейчас рушатся – буквально, физически - человеческие жизни и судьбы; сейчас рушится и то, что составляет основу личности и без чего нет народа – память. И связи общечеловеческие рвутся...
Если бы Некрасов не обошелся в пятьдесят тысяч рублей, я бы в следующие дни читала «Валерик» Лермонтова, «Мама и убитый немцами вечер» Маяковского, «Авиатора» Блока. Я бы выучила «Стихи о неизвестном солдате» Мандельштама. А строки Ходасевича «Мне невозможно быть собой, мне хочется сойти с ума, когда с беременной женой идет безрукий в синема» бьются в висок ежеминутно.
Я бы дошла до военной поэзии – до «великого русского слова», сохраненного Ахматовой, до «Я убит подо Ржевом» Твардовского, до Самойлова, Слуцкого и поколения погибших поэтов.
Для меня это традиция не только школьная, но и семейная, и я бы непременно вышла со стихами моего деда Павла Когана, павшего в двадцать четыре года под Новороссийском...».
.
