Киев и Тбилиси решили сдвинуть границы России на Черном море
Кремль хотят «принудить» к признанию новых границ
В Киеве решили навести порядок в Черном море и привлечь к этой задаче Грузию. Бывший первый замруководителя Госгидрографии Богдан Устименко предлагает подвергнуть Россию процедуре консилиации, чтобы начать переговоры о российско-украинских морских границах.
«Учитывая то, что у нас с РФ нет морской границы, необходимо что-то с этим делать, и ответ находится в Конвенции ООН по морскому праву», — заявил он в ходе пресс-конференции.
По его словам, впервые механизм такой механизм «принудительных переговоров», был применён Восточным Тимором против Австралии в 2016—2018 годах, в результате чего удалось принудить Австралию подписать соглашение, «соответствующее о делимитации».
Господин Устименко полагает, что такая же ситуация с морскими границами существует между Грузией и Россией. Он заявил, что уже проведены «некоторые переговоры на техническом уровне» с грузинскими коллегами относительно синхронного запуска таких процедур со стороны Тбилиси и Киева.
«Таким образом, у нас будет больше шансов показать мировой общественности, что происходит непосредственно на Чёрном море, и насколько Россия грубо нарушает наши права, и в то же время это позволит более эффективно добиться успехов в международных инстанциях, потому что процедура консилиации фактически происходит под эгидой ООН», — мечтает Богдан Устименко.
Любопытно, что гидрограф в свойственной определенным представителям украинского общества манере весьма своеобразно трактует понятие «консилиация», каковое, на самом деле, является согласительным урегулированием. То есть ни о каком принуждении речь не идет. Это добровольное согласие двух сторон искать мировое решение спора с помощью третьей стороны. На Украине, судя по всему, сделали открытие, найдя новый синоним слову «добровольность» — и это слово «принуждение».
Смелости Киеву, видимо, придает «помощь» со стороны НАТО. Только в начале апреля на заседании министров иностранных дел стран альянса было принято решение о новых мерах поддержки Грузии и Украины в контексте безопасности на Черном море. По информации Regnum, речь идет о большей вовлеченности Грузии и Украины в учения НАТО на Черном море, углублении сотрудничества в борьбе с гибридными угрозами, включении в региональную программу обмена данными воздушного пространства.
Сенатор, кандидат юридических наук Ольга Ковитиди обращает внимание, что основой для формирования правовых отношений должен быть базовый договор.
— Украина должна, прежде всего, восстановить договор о сотрудничестве с Российской Федерацией, чтобы мы понимали, в каком правовом русле выстраиваются наши отношения. Россия всегда была настроена на конструктивный правовой диалог с Украиной. Даже несмотря на государственный переворот, который произошел в Украине в 2014 году, можно вспомнить позицию России к последующим украинским выборам.
Украине необходимо вернуться в правовое поле, чтобы все правоотношения с РФ были урегулированы в соответствии с нормами международного права.
— А зачем в этот двусторонний вопрос Киев пытается втянуть еще и Грузию?
— Я далека от мысли, что это разновидность политической провокации. По всей видимости, имеет место яркий правовой нигилизм и незнание закона.
Юрист-международник, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Института государственной службы и управления РАНХиГС Кира Сазонова считает заявление фактически частного лица поводом для создания дискуссионной почвы по злободневной теме. Однако заявления, звучащие из Киева, вызывают у нее, как минимум, улыбку.
— Забавно и даже местами смешно, что наши украинские коллеги, которые оперируют в том числе и русским языком, произносят термины через транслитерацию. В русском языка никакой консилиации не существует. Есть такое понятие как примирение. Процедура примирения прописана в статье 33 Устава ООН как одна из возможных опций для мирного разрешения различных международных споров, в том числе связанных с делимитацией территориальных вопросов.
В любом случае, за годы существования ООН консилиация не снискала особой популярности, потому что эта процедура предусматривает очень большую роль того, кто будет выступать в качестве посредника между сторонами, которые надо склонить к примирению — в данном случае это Россия и Украина.
Все всегда упирается в фактор личности человека, а это, как правило, реальные люди, пусть даже выступающие как представители своих государств. Именно мастерство переговорщика в таких вопросах является ключевым. В качестве самого одиозного примера переговорщика можно привести господина Генри Киссинджера, который даже поднял целый методический пласт под названием «челночная дипломатия» — такая своеобразная услуга посредничества. По сути, это и есть то примирение, когда какой-то посредник курсирует между противоборствующими сторонами, пытаясь найти компромисс, если это возможно.
— Господин Устименко в качестве привел ситуацию с Восточным Тимором.
— Непонятно, почему он позволяет себе слова «принудительные» переговоры применительно к любому пункту статьи 33 ООН. Все, что там прописано, предполагает добровольное согласие сторон на любые пункты статьи, вплоть до того, что финальной точкой статьи является обращение сторон в международный арбитраж, и оно тоже должно быть основано на добровольном обоюдном согласии.
В ситуации с Восточным Тимором не было никакой консилиации. Итоговое решение о размежевании границ было принято на основании арбитражного разбирательства, которое проводилось в 2017 году в Гааге. Очень странно, что Устименко так передергивает факты легко проверяемой информации.
— Почему вопрос о морской границе между странами, которые уже давно суверенные, до сих пор не улажен?
— Да, вопрос действительно не решается очень долго. Еще с 90-х годов мы пытались собирать различные комиссии по примирению, по обсервации и прочему. Было более 40 встреч людей, которые занимаются картографией, но все изменилось, когда окончательно вступила в силу Конвенция по морскому праву 1982 года, и представители международной морской организации сформировали свое видение того, что такое Черное море. Когда было принято окончательное решение, что оно закрытое море. А любое закрытое море регулируется не только Конвенцией, но и предполагает наличие особых интересов у стран, которые с ним граничат, имеют выходы к береговой линии.
Ситуация очень сложная. Теоретически я могу даже допустить арбитражной разбирательство по этому вопросу, но с одним важным «но» — везде во всех этих процедурах маячит вопрос о международно-правовом статусе Крыма. Даже если четко по тексту применять нормы Конвенции 1982 года, все равно встанет вопрос, от каких береговых линий отсчитывать 200 международных морских миль. Тут возникает вопрос и о Керченском проливе, и об Азовском море. Естественно, Российская Федерация однозначно ответит, что Крым входит в состав РФ, Украина так не считает. И на этом мы прогнозируемо не сойдемся.
Как высшая точка, куда можно пойти — это Международный суд ООН. Там вопросы не просто территориальной принадлежности, а именно суверенитета государств над отдельными территориями действительно могут рассматриваться.
— Но Устименко предлагает вовлечь в спор и Грузию. Почему же до сих пор не установлена морская граница с ней?
— Это связано с тем, что общий правовой режим Черного моря еще находится в статусе формирования. Мы не можем делимитировать границы между Россией и Украиной и не посмотреть на все страны, имеющие выход к Черному морю, в том числе Турцию. Вопрос сложнее, чем кажется на первый взгляд: надо всех обойти, выяснить позицию и найти компромисс. А его найти будет нелегко, потому что у каждого свое видение. Та же Грузия не считает, что Крым входит в состав РФ, поэтому будет по-другому отсчитывать границы.
— К Черному морю имеют выход еще и Румыния, и Болгария, и Абхазия. Так почему в Киеве решили обратиться именно к Грузии
— Думаю, это связано с какими-то политическими ветрами. Поскольку у России с Украиной и Грузией сейчас не самые хорошие в политическом плане отношения, то тут простая логика — «враг моего врага — мой друг». Всегда лучше иметь на переговорах того, кто может поддержать.
— А насколько вообще нужно это соглашение?
— По Черному морю нужно определяться, иначе мы постоянно будет наблюдать истории вроде «захвата моряков в Керченском проливе». Постоянно будет вопрос принадлежности, суверенитета над акваторией, рыболовства, прохождения военных и гражданских судов и т. д.
Но все это, пусть и медленно, решается через международное право.
источник
В Киеве решили навести порядок в Черном море и привлечь к этой задаче Грузию. Бывший первый замруководителя Госгидрографии Богдан Устименко предлагает подвергнуть Россию процедуре консилиации, чтобы начать переговоры о российско-украинских морских границах.
«Учитывая то, что у нас с РФ нет морской границы, необходимо что-то с этим делать, и ответ находится в Конвенции ООН по морскому праву», — заявил он в ходе пресс-конференции.
По его словам, впервые механизм такой механизм «принудительных переговоров», был применён Восточным Тимором против Австралии в 2016—2018 годах, в результате чего удалось принудить Австралию подписать соглашение, «соответствующее о делимитации».
Господин Устименко полагает, что такая же ситуация с морскими границами существует между Грузией и Россией. Он заявил, что уже проведены «некоторые переговоры на техническом уровне» с грузинскими коллегами относительно синхронного запуска таких процедур со стороны Тбилиси и Киева.
«Таким образом, у нас будет больше шансов показать мировой общественности, что происходит непосредственно на Чёрном море, и насколько Россия грубо нарушает наши права, и в то же время это позволит более эффективно добиться успехов в международных инстанциях, потому что процедура консилиации фактически происходит под эгидой ООН», — мечтает Богдан Устименко.
Любопытно, что гидрограф в свойственной определенным представителям украинского общества манере весьма своеобразно трактует понятие «консилиация», каковое, на самом деле, является согласительным урегулированием. То есть ни о каком принуждении речь не идет. Это добровольное согласие двух сторон искать мировое решение спора с помощью третьей стороны. На Украине, судя по всему, сделали открытие, найдя новый синоним слову «добровольность» — и это слово «принуждение».
Смелости Киеву, видимо, придает «помощь» со стороны НАТО. Только в начале апреля на заседании министров иностранных дел стран альянса было принято решение о новых мерах поддержки Грузии и Украины в контексте безопасности на Черном море. По информации Regnum, речь идет о большей вовлеченности Грузии и Украины в учения НАТО на Черном море, углублении сотрудничества в борьбе с гибридными угрозами, включении в региональную программу обмена данными воздушного пространства.
Сенатор, кандидат юридических наук Ольга Ковитиди обращает внимание, что основой для формирования правовых отношений должен быть базовый договор.
— Украина должна, прежде всего, восстановить договор о сотрудничестве с Российской Федерацией, чтобы мы понимали, в каком правовом русле выстраиваются наши отношения. Россия всегда была настроена на конструктивный правовой диалог с Украиной. Даже несмотря на государственный переворот, который произошел в Украине в 2014 году, можно вспомнить позицию России к последующим украинским выборам.
Украине необходимо вернуться в правовое поле, чтобы все правоотношения с РФ были урегулированы в соответствии с нормами международного права.
— А зачем в этот двусторонний вопрос Киев пытается втянуть еще и Грузию?
— Я далека от мысли, что это разновидность политической провокации. По всей видимости, имеет место яркий правовой нигилизм и незнание закона.
Юрист-международник, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Института государственной службы и управления РАНХиГС Кира Сазонова считает заявление фактически частного лица поводом для создания дискуссионной почвы по злободневной теме. Однако заявления, звучащие из Киева, вызывают у нее, как минимум, улыбку.
— Забавно и даже местами смешно, что наши украинские коллеги, которые оперируют в том числе и русским языком, произносят термины через транслитерацию. В русском языка никакой консилиации не существует. Есть такое понятие как примирение. Процедура примирения прописана в статье 33 Устава ООН как одна из возможных опций для мирного разрешения различных международных споров, в том числе связанных с делимитацией территориальных вопросов.
В любом случае, за годы существования ООН консилиация не снискала особой популярности, потому что эта процедура предусматривает очень большую роль того, кто будет выступать в качестве посредника между сторонами, которые надо склонить к примирению — в данном случае это Россия и Украина.
Все всегда упирается в фактор личности человека, а это, как правило, реальные люди, пусть даже выступающие как представители своих государств. Именно мастерство переговорщика в таких вопросах является ключевым. В качестве самого одиозного примера переговорщика можно привести господина Генри Киссинджера, который даже поднял целый методический пласт под названием «челночная дипломатия» — такая своеобразная услуга посредничества. По сути, это и есть то примирение, когда какой-то посредник курсирует между противоборствующими сторонами, пытаясь найти компромисс, если это возможно.
— Господин Устименко в качестве привел ситуацию с Восточным Тимором.
— Непонятно, почему он позволяет себе слова «принудительные» переговоры применительно к любому пункту статьи 33 ООН. Все, что там прописано, предполагает добровольное согласие сторон на любые пункты статьи, вплоть до того, что финальной точкой статьи является обращение сторон в международный арбитраж, и оно тоже должно быть основано на добровольном обоюдном согласии.
В ситуации с Восточным Тимором не было никакой консилиации. Итоговое решение о размежевании границ было принято на основании арбитражного разбирательства, которое проводилось в 2017 году в Гааге. Очень странно, что Устименко так передергивает факты легко проверяемой информации.
— Почему вопрос о морской границе между странами, которые уже давно суверенные, до сих пор не улажен?
— Да, вопрос действительно не решается очень долго. Еще с 90-х годов мы пытались собирать различные комиссии по примирению, по обсервации и прочему. Было более 40 встреч людей, которые занимаются картографией, но все изменилось, когда окончательно вступила в силу Конвенция по морскому праву 1982 года, и представители международной морской организации сформировали свое видение того, что такое Черное море. Когда было принято окончательное решение, что оно закрытое море. А любое закрытое море регулируется не только Конвенцией, но и предполагает наличие особых интересов у стран, которые с ним граничат, имеют выходы к береговой линии.
Ситуация очень сложная. Теоретически я могу даже допустить арбитражной разбирательство по этому вопросу, но с одним важным «но» — везде во всех этих процедурах маячит вопрос о международно-правовом статусе Крыма. Даже если четко по тексту применять нормы Конвенции 1982 года, все равно встанет вопрос, от каких береговых линий отсчитывать 200 международных морских миль. Тут возникает вопрос и о Керченском проливе, и об Азовском море. Естественно, Российская Федерация однозначно ответит, что Крым входит в состав РФ, Украина так не считает. И на этом мы прогнозируемо не сойдемся.
Как высшая точка, куда можно пойти — это Международный суд ООН. Там вопросы не просто территориальной принадлежности, а именно суверенитета государств над отдельными территориями действительно могут рассматриваться.
— Но Устименко предлагает вовлечь в спор и Грузию. Почему же до сих пор не установлена морская граница с ней?
— Это связано с тем, что общий правовой режим Черного моря еще находится в статусе формирования. Мы не можем делимитировать границы между Россией и Украиной и не посмотреть на все страны, имеющие выход к Черному морю, в том числе Турцию. Вопрос сложнее, чем кажется на первый взгляд: надо всех обойти, выяснить позицию и найти компромисс. А его найти будет нелегко, потому что у каждого свое видение. Та же Грузия не считает, что Крым входит в состав РФ, поэтому будет по-другому отсчитывать границы.
— К Черному морю имеют выход еще и Румыния, и Болгария, и Абхазия. Так почему в Киеве решили обратиться именно к Грузии
— Думаю, это связано с какими-то политическими ветрами. Поскольку у России с Украиной и Грузией сейчас не самые хорошие в политическом плане отношения, то тут простая логика — «враг моего врага — мой друг». Всегда лучше иметь на переговорах того, кто может поддержать.
— А насколько вообще нужно это соглашение?
— По Черному морю нужно определяться, иначе мы постоянно будет наблюдать истории вроде «захвата моряков в Керченском проливе». Постоянно будет вопрос принадлежности, суверенитета над акваторией, рыболовства, прохождения военных и гражданских судов и т. д.
Но все это, пусть и медленно, решается через международное право.
источник