Ребенком он стрелял по дроздам из рогатки, а во время войны ...
«Я много слышал и читал прежде о снайпере Галушкине, но теперь хотелось напрямую узнать, как он им стал. И не рядовым снайпером — на фронтах Великой Отечественной их были тысячи, а таким, что немцы в листовках всячески зазывали его перейти к ним, суля золотые горы.
Оказалось, никто его этому не учил. Еще пастушком он не расставался с рогаткой — отстреливал дроздов, которых принимали по 3 копейки за пару. А в Вятском детдоме познакомился с "мелкашкой". И Коля Галушкин в детдоме имени Ворошилова стал своим "ворошиловским стрелком" — пулял из винтовки всегда последним, потому что после него яблочко на мишенях превращалось в сплошную дыру...
Свой личный счет снайпер Галушкин открыл, когда воевал уже в 50-й дивизии, хотя до этого уничтожил до сотни захватчиков. И счет этот быстро рос — по его просьбе каждый раз во время "охоты" с ним находился новый "солдат-счетчик", чтобы всё было по-честному. Ннаграды не заставили себя ждать: осенью 1942 года — медаль "За отвагу", а когда он со своими ребятами еще и языка привел — орден Красного Знамени.
Слух о смелом и смекалистом снайпере дошел до командования. 3 января 1943 года 24 отличившихся красноармейца были приглашены в штаб фронта — на станцию Балобаново под Малоярославцем. Были расставлены стулья в два ряда, напротив — стол под красным сукном. Вдруг команда: "Встать! Смирно !" Входят И.С. Конев, Н.А. Булганин, штабные офицеры, с ними — представители Монголии.
— Конев попросил меня задержаться, — рассказывает Николай Иванович. — Поинтересовался, откуда я, обрадовался, что земляк, спросил, где наловчился так стрелять. И предложил направить меня в военное училище — мол, проявил командирские способности. Отвечаю:
— Товарищ генерал, извините, но я уже в академию поступил.
— В какую академию?
— Да в ту, где сражаются наши братья и сестры. Родину защищая...
— Молодец! — только и сказал Конев.
А приезжаю в свою часть — следом депеша: присвоить рядовому Галушкину звание младшего лейтенанта...
В 1943 г. его полк оказался на Северском Донце.
— Встали за Сидоровкой, — вспоминает Николай Иванович, — а в ней, как оказалось, разместилось подразделение 333-й немецкой дивизии, которая противостояла нам под Москвой. И фрицы, наблюдаем, вольно так себя чувствуют.
"Надо навести порядок", — говорит комполка нам, снайперам. Надо так надо — вот только оборону их прощупаем, занесем всё в блокнотик и...
Тайно выкопали на берегу "колодцы", а когда всё было готово, вшестером пробрались в них теплой Июньской ночью. Ждем. Я с грузином Саджая впереди, другие поодаль по сторонам. Заранее обговорили все мелочи, как действовать. В пятом часу, как по-заведенному, выходит из дома фриц, садится покурить. Саджая берет его в перекрестье. Чуть погодя подъезжает мотоциклист с пакетом — этого я беру. Два выстрела — двое готовеньких. Командир их дверь распахивает — с двух стволов его укладываем. Даю сигнал, мои снайперы зажигательными пулями поджигают крыши склада с боеприпасами и конюшни. Фрицы бегают вокруг, что-то вытаскивают, а мы по ним работаем... В итоге 34 убитых, 8 раненых. Это позднее пленные подтвердили.
Такой факт не прошел мимо командующего Юго-Западным фронтом Р.Я. Малиновского: вызвал к себе Галушкина, подивился, что тот вовсе не богатырского сложения. И на прощание заявил: "Быть тебе, лейтенант, Героем!.."
Увы, лейтенант с ранением в живот угодил в госпиталь, а когда возвратился в часть, был награжден орденом Ленина. Хотя была команда оформить документы для присвоения звания Героя Советского Союза.
Не произошло этого и после того, как Галушкин с товарищами 17 июля 1943 года "пленил" немецкий танк. В тот день, как стихла мощнейшая артподготовка, дивизия успешно форсировала Северский Донец. Пехота погнала немцев с высот, чтобы не били по нашим танкам, готовившимся к броску.
— Мы залегли в высокой траве, поджидая их. И вдруг из перелеска выползает танк со свастикой. Пушкари хотели подбить, я остановил: это же кусок железа, чего его бояться. Танк принялся искать лазейку, где бы проскочить, — мы и запрыгнули на него сзади. Я смотровую щель закрыл, а Саджая по люку стучит. Вылезли 3 фрица, руки вверх. Стало быть, для них "войне капут". Привели танк, к штабу, комдив Лебеденко аж слез не сдержал...
Рассказывать о том, почему высшая боевая награда не единожды обходила Николая Ивановича Галушкина, — только чернила переводить. Ведь и по окончании войны, когда его с оркестром провожали на "дембель", снова было обещано представить к Герою. Да и не мудрено: у многих ли на счету 418 уничтоженных врагов, в том числе 17 снайперов (двоим из них удалось его ранить, но это были их последние выстрелы), а еще 3 "языка" и захваченный танк! Однако дивизию через неделю расформировали и наградные документы куда-то упорхнули. И к 50-летию Победы ожидался соответствующий указ, но не вышел. Потребовалось вмешательство опытного юриста, всех тех, кто понимал несправедливость происходящего, чтобы наконец-то пробить брешь в глухой "обороне" военного чиновничества.
Указ всё же состоялся и был опубликован 21 июня 1995 года. Но прошло еще 8 месяцев, прежде чем "Золотая Звезда" засияла на его кителе. Умерла жена, так и не дождавшись этого радостного события. И сам Николай Иванович слег было, да нашел в себе силы и через тогдашнего представителя президента в Кировской области потребовал телефонного разговора с Ельциным. Через 20 минут из отдела кадров президентской администрации ответили, что награда уже в пути — опять, мол, какие-то бумаги заблудились...»
Лишь 23 февраля 1996 года, в День защитника Отечества, на торжественном собрании в Кирове лейтенанту в отставке Н.И. Галушкину была вручена "Золотая Звезда" Героя России.
Жуйков Е. Отчизны верные сыны. — М.: Тактика, 2004