Писатель Беседин: Меньшова запомнят в том числе как защитника русских
Сегодня — 17 сентября — исполнилось бы ровно 85 лет со дня рождения Владимира Валентиновича Меньшова. Человека, которого я имел честь знать лично. Меньшов ушел из жизни 5 июля 2021 года. И мы скорбели, и с тех пор не раз пересматривали его фильмы.
Ясно, что это один из главных советских и российских режиссеров. И, к слову, актеров, ясное дело, тоже. Достаточно вспомнить его работы в лентах «Где находится нофелет?» и «Город Зеро». Хотя кто-то знает его исключительно по «Ночному дозору».
Лично я скорее запомню Меньшова как режиссера, нежели как актера. Хотя он сыграл десятки ролей — очень разных и в очень разных фильмах. В США столь разнообразен был, например, Николас Кейдж.
Опять же, Меньшов имел абсолютный успех на Западе. Тут можно сказать банальности о том, что Меньшов один из трех русских режиссеров, удостоенных «Оскара», когда эта кинонаграда еще не была позором. Вручили ее Владимиру Валентиновичу за «Москва слезам не верит».
Сам Меньшов любил рассказывать, что лента эта очень нравилась американскому президенту Рейгану — и тот смотрел ее целых восемь раз. Скажу больше: в специальных институтах чуть ли не с лупой изучали «Москву слезам не верит», как в свое время штудировали Достоевского и Толстого. Через эти произведения искусства американцы (в том числе американские спецслужбы) старались понять русскую жизнь.
Полагаю нет смысла пересказывать творческий путь Меньшова. О нем уже столь всего сказано. Ясно, что его картины «Москва слезам не верит» и «Любовь и голуби» мы будем пересматривать и постараемся сделать так, чтобы их пересматривали наши дети и внуки.
Они, эти фильмы, нечто большее, нежели просто кино — в них есть и обжигающая русская правда, и дух времени, и законсервированная в точнейших образах та жизнь, и выход на вечное.
Мне видится, правда, что одна из последних работ Меньшова — лента 1995 года «Ширли-Мырли» — чудовищно недооценена. Я смотрел ее в ранней юности, по одному из федеральных каналов — и казалось мне, что это кино излишне карикатурно, выпукло-карикатурно.
Но спустя годы, лет через 20, не меньше, я вдруг наткнулся на эту ленту по телевизору, было это в Химках, и оторваться не смог. Настолько все там точно! И как любил повторять Задорнов: «Наш человек смеется, а надо бы плакать…»
Я не слишком хорошо знал Меньшова, но он был специальным гостем моего литературного фестиваля «Точка сборки». Владимир Валентинович приехал в уже возвратившийся на Родину Севастополь задолго до того, как это стало модным. Мне удалось провести с ним несколько дней, а потом не раз бывал у него дома. И по работе, и просто так.
Он был горяч, вспыльчив и поразительно мудр. Такой очень русский типаж — и я думал, до сих пор думаю, что только такой человек и мог снять настолько глубокие и вместе с тем очень личные фильмы. Они ведь тоже со своим внутренним нервом, с легким вызовом даже.
Меньшов был русским человеком — и он хорошо понимал русскую жизнь. В нем не чувствовалось отрыва от народа (уж простите за этот штамп), который порою встречаешь у других «деятелей культуры».
Конечно, ему была свойственна пытливость. Вроде бы столько лет, а Владимир Валентинович не просто интересовался — он выспрашивал. Это подкупало. Это делало его живым и одухотворенным. Ведь очень часто бывает, что, встретив того, кого ты знаешь по книгам, фильмам, как их автора знаешь, после знакомства разочаровываешься. Ну как так?
Случай Меньшова — наоборот, еще большее очарование. Не хочу петь дифирамбов, но в нем чувствовалась внутренняя сила. И, безусловно, он был во всех смыслах очень красивый человек.
Последние годы жизни Владимир Валентинович особенно много высказывался по социально-политическим, национальным вопросам. Ему пытались этого не простить, где-то отменить даже, но подвинуть такую глыбу, как Меньшов, конечно, не смогли. Невозможно. Между тем его высказывания, его слова звучали своевременно и очень точно. Был в нем, так мне видится, внутренний патриотизм — не по разнарядке, не из-за бюрократических обязаловок (к российскому государству он имел претензии и не стеснялся их озвучивать), а по-настоящему, потому что сердце и душа так велели.
Оттого в том числе стало тотально грустно, когда Меньшов ушел. Новых фильмов, полагаю, от него мы уже не ждали, а вот на мудрые оценки, высказывания и, не побоюсь этого слова, наставления все же рассчитывали.
Но Владимир Валентинович ушел, мы с ним попрощались. И чего горевать, если, по правде, он прожил красивую, достойную жизнь.