Как николаевская Россия попала в западню Крымской войны

Русофобия и восточный вопрос

В предвоенные десятилетия в Западной Европе крепли антирусские настроения, вызванные желаниями западных элит и общества избавиться от «европейского жандарма». Запад пугала огромная Российская империя, которая победила империю Наполеона, давила революции и имела самую большую и сильную армию на континенте. Даже партнеры России по Священному союзу – Австрия и Венгрия, опасались дальнейшего усиления России.

В этот период в европейской политике большую роль играл восточный, турецкий вопрос. Османская империя сильно деградировала, едва не развалилась из-за революции в Греции и войны с Египтом. Её спасло только вмешательство европейских великих держав, включая Россию.

Русский царь Николай I считал Османскую империю «больным человеком Европы» и прорабатывал вопрос её раздела («Турция – умирающий человек»). В частности, он намекал британцам, что они могут получить Египет, если Россия решит вопрос безопасности проливной зоны и Константинополя. Также он не хотел, чтобы развалом Турции воспользовалась Франция. В январе и феврале 1853 года Николай снова вернулся к этому вопросу в разговоре с английским послом Сеймуром. Ранее он поднимал его в 1844 году в Виндзоре в разговоре с Пилем и лордом Эбердином. Однако в этот раз британцы резко отрицательно отнеслись к вопросу раздела Турции.

В результате попытки Петербурга договориться с Лондоном по вопросу будущего раздела Турции не заинтересовали Англию. Британцы не желали договариваться, они стремились к глобальному доминированию, а Россия была опасным потенциальным противником (Как Палмерстон обыграл Францию и Россию). Поэтому британцами ставилась задача вытеснения русских от Чёрного и Балтийского морей, возвращения России к границам XVI–XVII вв.

Англия была обеспокоена, что русские могут помешать созданию их мировой империи. Россия могла активизировать продвижение на Кавказе, в Туркестане, чтобы выйти к южным морям. Также британцы категорически не желали, чтобы Россия получила Константинополь и проливы Босфор и Дарданеллы, превращая Чёрном море в «русское озеро» и выходя в Средиземноморье. Укрепление позиций за счёт Турции также не устраивало Австрию. Венский двор боялся того, что Петербург превратит Балканы в свой протекторат.

Французское общество желало взять реванш за поражение империи Наполеона. Кроме того, русский царь отрицательно относился к революциям во Франции. Николай Павлович считал Наполеона III, пришедшего к власти во Франции после переворота 2 декабря 1851 года, нелегитимным, так как династия Бонапартов была исключена из французского престолонаследия Венским конгрессом. Новый французский император был раздражен отношением Петербурга. Также Наполеон III, с учётом непрочности его положения и внутренних проблем Франции, хотел отвлечь общество «маленькой победоносной войной».

Новое обострение восточного вопроса

В конце 1840-х годов резко обострилось соперничество православной и католической церквей в Палестине, принадлежавшей Порте. Внешне это были мелкие религиозные дрязги, которые регулярно происходят в религиозных общинах и между ними. В частности, в вопросе контроля над церковью Рождества Христова в Вифлееме. В вопросах, кто должен ремонтировать купол храма Гроба Господня, можно ли поместить в церковь Рождества Христова звезду с гербом Франции и т. д. В целом это были вопросы уровня городских властей.

В Палестине получилось иначе. За православных христиан заступилась Россия, за католиков – Франция. Вопрос стал международным. Хозяином в Палестине был турецкий султан. Среди его подданных было около 12 млн православных христиан (до трети населения империи) и всего несколько тысяч католиков. Поэтому логично было передать контроль над религиозными объектами православной церкви. Тем более что исторически права были за ними – до захвата Палестины мусульманами она была частью Византийской империи, а не католического Рима.

На самом деле Парижу было плевать на какие-то религиозные символы и развалины. Вопрос был в Сирии, которую Франция хотела включить в свою сферу влияния. Поэтому ранее Франция и поддерживала экспансию египетского паши Мухаммеда Али. В 1830–1847 гг. французы захватили Алжир, который был вассалом Турции, и желали продолжения банкета. Французский крупный капитал претендовал на Египет (здесь они конкурировали с британцами) и Сирию с Палестиной. Также Париж хотел взять реванш за поражение наполеоновской Франции, расколоть старую антифранцузскую коалицию Англии, России и Австрии.

Французы ссылались на договор с Османской империей от 1740 года, дающий Франции право контроля над христианскими святыми местами в Палестине. Россия показывала на указ султана от 1757 года, восстановивший права православной церкви в Палестине, и Кючук-Кайнарджийский мирный договор от 1774 года, давший России право защищать интересы христиан в Османской империи.

Франция потребовала, чтобы ключи от церкви, принадлежавшие в то время православной общине, были отданы католическому духовенству. Париж подкрепил своё требованием военной демонстрацией: французы, в нарушение Лондонской конвенции о статусе проливов от 1841 года, привели под стены Константинополя 80-пушечный линейный корабль «Карл Великий». Турецкий султан и правительство уступали под давлением французов. В начале декабря 1852 года ключи от церкви Рождества Христова были переданы Франции.

В ответ русский канцлер Нессельроде заявил, что Россия «не потерпит полученного от Османской империи оскорбления… vis pacem, para bellum!» Началась концентрация Русской армии на границе с Молдавией и Валахией.

В марте 1853 года французский МИД передал своему посланнику в Стамбуле де Лакуру инструкцию. В ней говорилось, что если Русский флот в Севастополе начнёт движение, или в Дунайские княжества войдут Русские войска, либо вообще русские корабли подойдут к Черноморскому побережью Турции, всё это станет основанием для объявления войны России. То есть французы запрещали русским передвижение в Чёрном море!

Агрессивность французского режима вызвала восторг в Лондоне. Британцы в очередной раз получали возможность развязать большую войну в Европе и обескровить конкурентов. В 1799–1815 гг. Англия с помощью русских разрушила империю Наполеона, который бросил вызов мировому порядку Британии. Теперь можно было руками Франции и Турции ослабить усилившуюся Российскую империю.

Миссия Меншикова

В феврале 1853 года в Константинополь на пароходо-фрегате «Громоносец» прибыл чрезвычайный царский посол князь Александр Меншиков. Турецкий султан Абдул-Меджид принял Меншикова, который вручил османскому монарху личное письмо Николая I. Россия планировала заключить конвенцию о положении православной церкви в Палестине и Сирии и предложила Турции заключить оборонительный договор против Франции. То есть Россия хотела получить соглашение вроде Ункяр-Искелесийского договора от 1833 года, когда русские спасли Стамбул от его египетского вассала (Как Мухаммед Али Египетский разгромил и едва не расчленил Османскую империю; Как Россия спасла Турцию).

Османы лавировали и тянули время. В марте Франция направила эскадру в Эгейское море. 5 апреля в Стамбул прибыл Стратфорд-Редклиф, новый посол Британии. Это был старый враг России и личный недруг русского государя. Он убедил османского султана удовлетворить требования Росси, но только частично – по святым местам. Британец понимал, что Меншикову этого будет мало. Русский посол будет настаивать до конца, тогда Англия и Франция поддержат Турцию. Абдул-Меджид I издал фирман (указ) о нерушимости прав греческой церкви на святые места.

Английскому послу удалось внушить князю Меншикову, что Англия сохранит нейтралитет. 17 мая 1853 года Меншиков поставил Порте ультиматум с требованием заключения конвенции о наблюдении и контроле иммунитета греческой церкви, то есть Россия получала права вмешиваться в любые вопросы, связанные с религиозным и административным положением православной общины. Вопрос о статусе проливов Меншиков не поднимал. Ответа русская сторона не получила, и 2 июня 1853 года Меншиков покинул Стамбул.

Россию загнали в ловушку

Теперь России, чтобы не потерять лицо, нужно было применить силу.

Царь Николай издал манифест о том, что он, как и его предки, должен защищать православную церковь в Турции, и что для обеспечения прежних русско-турецких соглашений, нарушаемых султаном, Россия вынуждена занять Дунайские княжества. 21 июня 1853 года Русские войска вошли в Молдавию.

Тут Петербург и попал в западню. Царь Николай рассчитывал, что Русская армия и флот быстро поставят Турцию на место. В крайнем случае, рассматривалась возможность, что в войну вмешается Франция. Однако Франция не имела общей границы с Россией, и она могла лишь ограниченно помочь Порте.

В предвоенный период у царя, в том числе из-за дипломатов – посла Киселева в Париже, Бруннова – в Лондоне, Мейендорфа – в Вене, Будберга – в Берлине, и больше всего канцлера Нессельроде, сложилась ошибочная картина мира. В ней Россия была сильна и непобедима, в союзниках числились Австрия и Пруссия, Англия соблюдала нейтралитет, Франция была слаба.

Петербург рассчитывал, что Британия будет соблюдать строгий нейтралитет в конфликте. Австрия и Пруссия считались нашими партнерами, и с их стороны Россия должна была получить благожелательный нейтралитет. Особенно царское правительство рассчитывало на империю Габсбургов, которую русские буквально спасли от Венгерской революции 1849 года.

Изначальная ошибка в расстановке сил в Европе и стала главной предпосылкой будущего поражения Россия в Восточной (Крымской) войне.

Проблема в том, что русские государи Александр I и Николай I слишком много внимания уделяли Европе и её проблемам. Особенно помощи германскому миру. Они не понимали, что никакие соглашения, благодеяния России в интересах европейских стран (к примеру, спасение Вены и Берлина от Наполеона), никогда не заставят западников полюбить Россию или хотя бы уважать её интересы. Наша страна всегда была «Мордором», «империей зла» для западного мира. Она всегда была слишком большой и сильной, и мешала Западу в целом и отдельным западным державам в частности (Англии).

А повод для конфликта и попытки решения «русского вопроса» – расчленения и уничтожения Русской цивилизации, всегда найдётся. В XIX веке нас обвиняли в реакционности и абсолютизме. Мы были «жандармом Европы».

В XX веке мир стали пугать угрозой революции и социализма – «Русские идут!»

В настоящее время Россия – «агрессор», «Мордор», который покушается на свободу окружающих государств. Про то, что Русский мир и русский суперэтнос просто разорвали на части в 1991 году, никто не вспоминает. Теперь на повестке дня – раздел и уничтожение оставшейся части России.