Нам, старому поколению, доживающему в изгнании свой век, особенно дороги и ценны воспоминания нашей юности о славном победном прошлом. Мы обязаны рассказать об этом нашей молодежи, дабы она в этих героических примерах прошлого постоянно черпала неиссякаемую, бодрую силу духа и непоколебимую уверенность в славном будущем нашей великой, могучей Родины — России и ее армии. Прошло уже 52 года со времени того легендарного похода, вписавшего золотую страницу в историю наших завоеваний в Средней Азии. Несмотря на всевозможные перенесенные нами тяжкие лишения и постоянную опасность погибнуть от жажды, голода и изнурения среди раскаленных песков и знойных, безводных пустынь, здесь особенно ярко выказались незаменимые качества наших солдат, офицеров и высшего командного состава, всегда и во всем подававших доблестный пример в перенесении всех трудностей похода. Благодаря чему мы с Божьей помощью победили грозную природу, достигнув полного успеха. Наши сношения с Хивою начались при Иване Грозном и Михаиле Федоровиче в виде попыток заключения торговых договоров, но успеха не имели. Задолго до царствования Петра яицкий атаман Ничай с пятью тысячами казаков одвуконь с запасом кокурок 1 в курджунах на каждого казака сделал свой знаменитый набег на Хиву и занял столицу ханства. В то время хивинский хан со своим войском воевал с Бухарой. Казаки набрали массу ценной добычи, нагрузили арбяной обоз и предались разгулу. В старинной уральской песне про этот набег говорится с укором, что Ничай обасурманился, надел чалму и халат, забыв веру христианскую, и проводил все дни и ночи в гареме и пирах. Хан быстро с многочисленной кавалерией бросился в погоню за уходившими казаками, обремененными громадными обозами, погубившими казаков. В произошедшей ожесточенной битве погибли Ничай и большинство казаков. Остальные казаки были взяты в плен и проданы в рабство. Только нескольким уцелевшим казакам удалось уйти: добравшись до Урала, они сообщили о печальной участи погибших. В 1717 году гениальный Петр, заботясь о развитии торговли с Азией, желая иметь удобный водный путь в Хиву, Бухару и оттуда караванами к границе Индии, послал своего любимца кабардинского князя Давлет-Гирея Бековича Черкасского в качестве посла в Хиву с сильным по тому времени отрядом из трех родов оружия, с караваном товаров и подарками для хана. Бековичу было предписано заключить с ханом торговый договор с условием, чтобы хивинцы обратили воды Аму-Дарьи в ее старое русло в Каспий. Последние изыскания подтвердили существование слабо выраженного старого русла Аму-Дарьи в Каспийское море. Хива тогда сделала это нарочно, желая сделать свою недоступность, окруженную пустыней, а воды Аму навсегда обратить на Арал. Из Хивы пойти в Бухару и занять ее, чтобы ≪китайцу не досталось≫, так гласила инструкция Петра. Видимо, в грандиозных замыслах его уже тогда созрела мысль приблизиться к границам сказочной Индии. Высадившись на Мангышлаке, Бекович с неимоверными трудностями одолел знойную пустыню, прошел Усть-Юрт (путем кавказского Мангышлакского отряда в Хивинском походе 1873 года), благополучно спустился в оазис, где его встретил с многочисленным войском хивинский хан Шер-гази. В произошедшем сражении Бекович наголову разбил хана и стал укрепленным лагерем у Пор-Су. Хивинский хан просил мира, согласившись на все предложенные условия. Бекович имел неосторожность согласиться на просьбу хана развести по частям его отряд для удобства расквартирования и предоставления продовольствия по разным городам ханства, а сам с конным конвоем по приглашению хана прибыл в его лагерь, где после обеда оба присягнули на верность договору. Как только колонны русских скрылись из виду, многочисленный неприятель обрушился на небольшие разъединенные части уходившего войска. Бекович был обезглавлен и пал жертвою своей доверчивости. Благородный кабардинский князь судил по себе и не подозревал такого гнусного коварства хана, принявшего присягу на Коране. Труп князя, набитый соломой, был выставлен у ворот Хивы, а хан получил титул гази и с триумфом победителем возвратился в свою столицу. Победа Бековича над ханом произвела тогда большое впечатление среди мусульманского населения Хивы и всех туркмен. До сих пор его имя не забыто и он вспоминается с уважением, как храбрый батыр Белого царя. Второй наш неудачный Хивинский поход 1839—1840 годов графа Перовского из Оренбурга на Хиву имел целью силою оружия принудить хивинцев прекратить грабежи, обеспечить спокойствие подвластных нам киргизов, наши торговые интересы в Азии и освободить наших пленных. В начале ноября 1839 года отряд около 4000 человек состоял из 3 ½ батальонов отборной пехоты, 20 орудий, трех полков уральцев, оренбуржцев и башкир при 10 000 верблюдов, намеревались дойти до Хивы (1400 верст) до наступления сильной жары. Небывалые холода, 32-градусные морозы, ураганные ветры, глубокие снега по колено, недостаток и иногда отсутствие горячей еды и усиленные труды развили цингу, тиф и горячку. Начались сильная смертность в людях и огромный падеж верблюдов от бескормицы, холода и изнурения. Пришлось вернуться обратно. 2 июня 1840 года отряд вступил в Оренбург, везя с собой 1200 больных, потеряв умершими свыше 1000 человек и почти всех верблюдов. Причины неудачи экспедиции: суровая зима, глубокие снега, отсутствие топлива и корма для верблюдов. Наши неудачи против Хивы чрезвычайно возвысили ореол ее непобедимости в глазах всего мусульманского мира Средней Азии. Окруженная тысячами верст безводной пустыни, особенно недоступных в жаркое время года, начиная с апреля месяца, Хива считала себя вполне безопасною от наших поползновений. Хивинские туркмены и узбеки на своих прекрасных лошадях, свободно проходящих огромные пространства, постоянно нападали на наши пределы, уводя в плен людей, угоняя скот у наших подданных киргизов, грабя и уводя караваны по путям Оренбург — Бухара — Ташкент. И нападая на проезжающих, убивали тех, кто защищался. Наши слабые казачьи посты на станциях Оренбург — Ташкент почтового тракта, особенно в районе побережья Аральского моря и песков Барса Кельмас (пойдешь и не вернешься), были бессильны бороться с хищниками на своих маленьких лошадях. Хива была центром, куда приводились плененные туркменами Мерва и Ахала персы. Здесь были невольничьи рынки, где продавались здоровые рабы для полевых работ в садах и виноградниках. Сюда же стекались бежавшие преступники-туземцы из наших владений. Все наши старания войти в мирные соглашения с Хивой были безуспешны. Хивинский хан даже не отвечал на письма к нему нашего Туркестанского генерал-губернатора Кауфмана. Необходимо было навсегда смирить хивинцев силою оружия. Такова была цель экспедиции 1873 года. Было решено из Туркестанского, Кавказского и Оренбургского военных округов направить в Хиву самостоятельные отряды такой силы и состава, чтобы по достижении каким-либо из них ханства он мог один выполнить задачу. После соединенияотряды должны были поступить под общее начальство генерала Кауфмана. В экспедицию назначены отряды: 1. Туркестанский — 5200 человек, 1600 конных, 10 100 верблюдов. 2. Красноводский — 2200 человек, 500 конных, 2600 верблюдов. 3. Мангышлакский — 2100 человек, 650 конных, 1500 верблюдов. 4. Оренбургский — 3500 человек, 1800 конных, 5700 верблюдов. Всего: 54 роты, 26 сотен, 52 орудия, или 13 000 человек, 4550 конных и 19 900 верблюдов (на каждые 7 верблюдов по одному вожатому). Всеми Туркестанскими войсками в Хивинском походе командовал генерал-майор Николай Никитич Головачёв, военный губернатор и командующий войсками Сырдарьинской области, Георгиевский кавалер, опытный боевой кавказец, бывший командир Куринского полка, очень популярный и любимый населением и войсками. Своей красивой представительной внешностью и дородной важной фигурой он живо напоминал тип русского боярина допетровского периода. Офицеры про себя любовно называли его боярином Никитой. При Джизакской колонне следовал в походе главнокомандующий всеми войсками против Хивы генерал-адъютант фон Кауфман со своим штабом, большой свитою и конвоем отборной сотни под командой ротмистра Бежевича из лучших уральских, оренбургских и сибирских казаков. При нем состоял начальником штаба всех войск, действовавших против Хивы, генерал-майор В. Н. Троцкий. Начальники военных управлений Туркестанского округа: артиллерийского, инженерного, медицинского и интендантского — генерал-майор Жаринов, полковник Шлейфер, статский советник доктор медицины Суворов и статский советник Касьянов. Личные адъютанты командующего войсками капитан Фан-дер-Флит и штаб-ротмистр А. Д. Колокольцов. Прибывшие в Туркестан старые кавказцы, генералы Черняев, Кауфман, Головачёв, Колпаковский, Пистолькорс, Дандевиль, Разгонов, Дмитровский и участники Севастополя — Троцкий и Черняев положили начало туркестанской боевой школе, давшей краю и России целую плеяду выдающихся военных и административных деятелей, черняевских орлов: Абрамова, Иванова, Шорохова, Лерхе, Вульферта, Серова, Жемчужникова и уже в кауфманские времена — Скобелева, Гродекова и Куропаткина. Как когда-то Кавказ, Туркестан с начала 60-х годов сделался ареной боевых подвигов. Здесь было широкое поле для инициативы, молодечества, отваги и предприимчивости. Часто тяжелая опасная боевая обстановка без надежды на скорую помощь заставляла полагаться каждого только на себя и принимать самому свое собственное ответственное решение. Это воспитывало стойкие военные характеры. Сюда стремилась гвардейская молодежь. Переводились из других округов. В военных училищах вакансии в Туркестан разбирались нарасхват. Шли разжалованные в надежде заслужить свои чины. Новый неизведанный край манил своей своеобразной богатой природой, древней культурой предпринимателей, ученых, путешественников, исследователей, всегда сопутствующих нам в походах. Оренбургский стрелковый батальон, впоследствии — 1-й Туркестанский, сформированный из лучших частей кавказских войск, прибыл в Туркестан в начале 1865 года и участвовал во всех боях: при Ирджаре, Ура-Тюбе, Ходженте, Джизаке, на Чапан-Атинских высотах, в Самарканде, Зера-Булаке, Хиве, Махраме, Коканде, Намангане, Андижане, Асаке, в завоевании Ферганы. 19-летним юношей, почти мальчиком, с ружьем в руках, в полной походной амуниции, я проделал пешком этот поход унтер-офицером в рядах 1-го Туркестанского стрелкового батальона во второй роте моего брата Павла, убитого в Болгарии во время освободительной Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Немного уже осталось в живых участников этого похода. Здесь, в Париже, пока еще здравствует старейший из генералов — маститый генерал от кавалерии барон А. В. Каульбарс, известный путешественник в Восточный Туркестан и один из исследователей Средней Азии. В Ницце живет генералот инфантерии барон А. Н. Меллер-Закомельский, друг М. Д. Скобелева и помощник его по военной части в Ферганской области и наш старый сослуживец по Кокандским походам. В Париже живут генерал-майор М. Е. Нуджевский и автор этих воспоминаний. Хивинский поход 1873 года подробно описан в изданиях: 1. ≪История Хивинского похода≫ генерала Троцкого. 2. ≪История Хивинского похода≫ генерала Гродекова. 3. ≪История Хивинского похода≫ полковника Маркозова (Красноводский отряд в Хивинской экспедиции). 4. ≪Русские на Оксусе≫. Очень интересная книга корреспондента ≪Нью-Йорк Геральда≫. Воспоминания участника экспедиции американца Мак-Гахана (перевод с английского языка). На закате дней моих ярко всплывают воспоминания прожитой жизни и 47-летней службы на далеких окраинах: в Туркестане (моей второй Родине), Кавказе, Дальнем Востоке и Сибири. Бесконечной лентой кинематографа проходят типы и образы друзей и родных (≪иных уж нет, а те далече≫), сослуживцев и товарищей в лучшем смысле этого слова. Я был счастлив служить с незабвенными уже историческими лицами и деятелями Туркестана и Кавказа. Я горжусь, что был под начальством генералов М. Г. Черняева, К. П. Кауфмана, М. Д. Скобелева, А. М. Дондукова-Корсакова, Г. А. Колпаковского, В. Н. Троцкого, А. Н. Куропаткина и других. 36 лет моей жизни прошли на службе в Туркестане, этой чудной сказочной стране, лучшем драгоценном бриллианте в короне Российского государства. 50 лет, несмотря на все английские интриги, продолжалось завоевание этой страны. Медленно, но упорно, шаг за шагом, продвигались наши немногочисленные войска из Омска и Оренбурга. Наше движение вперед вызывало в Англии крики возмущения и негодования. Им всегда был страшен призрак появления русского солдата на границе Афганистана, этого созданного ими буфера, которым англичане прикрывают проход на Индию через Гималаи. Туркестан — страна турок. Эта богатейшая страна всегда, с глубокой древности, привлекала завоевателей, много видела войн и нашествий диких орд. По ней проходили Александр Македонский, греки, турки-сельджуки, монголы, арабы, вводившие мечом и огнем ислам и уничтожавшие религию Заратуштры, культуру древнего Ирана. Все это оставило свои следы в виде многочисленных развалин древних городов, оросительных каналов, бывших некогда цветущими оазисами изысканной архитектуры. Дают нам ясные представления о Средней Азии того времени и о Туркестане в особенности такие письменные свидетели, как ≪Бабур-наме≫ Бабур-шаха, основателя династии Великих Моголов в Индии, ≪Тарихи≫ Абуль-Гази Богадур-хана (генеалогия турок), ≪Шах-наме≫, История Великого Тимура и первое свидетельство европейца, посланника кастильского короля Клавихо де Гонзалеса, присутствовавшего на знаменитых празднествах Тамерлана в Самарканде на берегу Зеравшана по поводу возвращения из Индийского похода, дает нам ясное представление о Средней Азии того времени и о Туркестане в особенности. Туркестан по своей природе грандиозен и великолепен. Всегда голубое яркое небо, жгучее солнце летом, ранняя весна, когда вся степь покрыта ковром цветов, горы Тянь-Шаня, Алатау, Памира с гигантскими ледниками дают жизнь и течение рекам Сыр-Дарье, Аму-Дарье, Зеравшану, Чирчику и рекам Семиречья, этого Кавказа Туркестана: Или и Чу. Включил в себя все климаты: суровый в горах и паляще знойный в песчаных степях, чудная поздняя осень и ранняя весна.
