В этой «китайской шкатулке» всегда многолюдно, как и больше века назад, когда она только появилась в центре столицы. В зале стоит неистребимый запах, разносящийся окрест: смесь душистого чая, ароматного кофе, бодрящих пряностей. Покупатели, приникшие к витринам, долго и тщательно выбирают товар, советуются с продавцами, обмениваются мнениями. Такова традиция, ведь сюда заглядывали их родители, до этого — бабушки и дедушки, еще раньше — более далекие предки... «Мослента» узнала историю знаменитого Чайного дома Перлова на Мясницкой. Час дружеских бесед В конце XVIII века в России чай, презрительно именовавшийся «китайской травкой», называли, как табак и кофе, бесовским снадобьем. Но прошло всего несколько десятилетий, и в домах стали закипать самовары, заклубился аромат, зазвенели чашки. Особенно пристрастились к чаю москвичи. Поэт Петр Вяземский — тоже, к слову, житель Белокаменной — был автором стихотворения «Самовар» с такими строками: Час дружеских бесед у чайного стола! Хозяйке молодой и честь и похвала! По-православному, не на манер немецкий, Не жидкий, как вода или напиток детский, Но Русью веющий, но сочный, но густой, Душистый льется чай янтарною струей… Из Москвы пошел глагол «чаевничать». Едва распахнется дверь, шагнет через порог сосед или родственник, хозяева к нему с душевным вопросом: «Не угодно ли чайку откушать с калачами да баранками?» Гость согласно кивает, усаживается за стол. Пьет да нахваливает. Один самовар опустел, поставили второй, да и тот вскоре опростали. За чашкой горячего чаю изливали душу, любезничали, обменивались добрыми словами, а жажда все не унималась. Разливалось в нутре благостное тепло, покидали грусть и невзгоды. Словом, был этот душистый напиток именинами души и сердца. Пришелец, заметно разомлевший и разрумянившийся, интересовался у хозяев: «Где вы, любезные, такой дивный чай покупали, не у Перлова ли?» Те согласно кивали: «Знамо дело, у него…» К дому на Мясницкой, перестроенному в 1896 году по проекту известного зодчего Романа Клейна и его молодого коллеги Кирилла Гиппиуса, знал дорогу всякий москвич. И не сразу входил, а прежде любовался интерьером — мордами животных над дверью, рельефным панно с позолоченным павлином. Фасад был отделан керамическими плитками, а фронтон венчала двухъярусная башенка-пагода, увешанная маленькими колокольчиками. Над витринами расположились стилизованные под иероглифы вывески, а над дверным проемом висела надпись: «Сергей Васильевич Перлов — главный магазин». «Пьют столько, что и счет потеряешь» Род Перловых известен с середины XVIII столетия. Представители семейства одними из первых стали продавать чай в Москве — то ли на свой страх и риск, то ли почувствовали, что новинка приглянется, завоюет любителей. Василий Алексеевич Перлов, купец первой гильдии, традицию продолжил. Основал Торговый дом «Вас. Перлов с сыновьями». Единственным в ту пору импортером чая был Китай, и чай направлялся в Россию через забайкальскую Кяхту. По тем временам — край света. За товаром Перлов следил тщательно, брал только первосортный чай, а не ту смесь, которую прежде везли без разбора. Продавал его в пачках, на которых стояла дата изготовления. Подделок Перлов категорически избегал. Кстати, их в то время хватало: ловкачи в продажу пускали даже спитой чай, подкрашенный жженым сахаром. Им особенно промышляли в тогдашней московской глуши — на Рогожской заставе. Самой собой, Перлов, как и всякий предприниматель, хотел множить свой капитал. Однако стремился не к увеличению стоимости чая, а наоборот — цены снижал, чтобы покупали его не только состоятельные люди, но и бедняки, пусть и щепотку. Выгоду — и превеликую! — имел за счет количества проданного, которое беспрестанно росло. Следует упомянуть, что Василий Алексеевич, заседатель Приказа общественного призрения, член-благотворитель Московского коммерческого училища, был изрядный меценат: жертвовал деньги, в частности, на церковь и памятники русским воинам, которые возводились после Крымской войны на Севастопольском кладбище. Писатель Иван Кокорев называл чай «пятой стихией» москвичей. Далее он делился наблюдением: «Погода холодная, сырая — вы, конечно, прозябли следовательно, вот законная причина согреться; будь тепло в 20 градусов — все-таки есть повод пить чай для прохлаждения. Словом, во всякий час, во всякое время года у истого москвича чай предлагается каждому гостю, так что во многих домах, кроме обычных двух раз, утром и вечером, его пьют столько, что и счет потеряешь». Братской дружбы братья не признавали Когда Василий Алексеевич отдал Богу душу, дело, поставленное на широкую ногу, перешло к сыновьям. Фирма «Василий Перлов с сыновьями» отошла старшему — Семену Васильевичу, вместе с домом на 1-й Мещанской (ныне проспект Мира). Младший — Сергей Васильевич — получил особняк на Мясницкой, купленный отцом еще в середине XIX века. Там он основал Товарищество чайной торговли «Сергей Васильевич Перлов и Ко». Недалеко, на Каланчевской улице, была чаеразвесочная фабрика. Торговая хватка у сыновей оказалась крепкой, под стать отцовской. Были они до крайности деловиты, в дело влезали с головой, даже мелких деталей не упускали. Конкурентов норовили за пояс заткнуть, братской дружбы не признавали — конкурировали между собой нещадно. Обе фирмы процветали: к концу XIX века у Перловых было 88 магазинов в России, из них 14 — в Москве, в частности, на Малой Полянке, Варварке, Большой Ордынке, Арбате, Сретенке, Тверской. Они получили почетное звание поставщиков Двора Его Императорского Величества. И не только: торговцы снабжали своей продукцией императора Австрийского, короля Румынского, князя Черногорского и Великого Герцога Нассауского. В 1887 году Москва торжественно отметила столетие деятельности Перловых, до которого дожил только Сергей Васильевич. Династии было торжественно пожаловано дворянство. Народу на праздник собралась тьма-тьмущая, торжественное богослужение прошло в приходской церкви Адриана и Наталии в Мещанской слободе. Щедрый благотворитель Знаменитый Чайный дом Перлова появился, как уже было сказано, в 1896 году. И не просто так, а по случаю. «В Москве тогда готовились к коронации Николая II, — писал историк Петр Сытин. — На коронацию должен был приехать регент молодого китайского императора Ли Хунг-Чанг (в некоторых источниках его называли Ли-Хунь-Чжан — «Мослента»). С Китаем торговали две московские чайные фирмы: С. Перлова и В. Перлова с сыном. Стало известно, что Ли Хунг-Чанг остановится в доме чайного торговца Перлова, но какого — не знали…» Сергей Васильевич жаждал увидеть авторитетного гостя у себя и потому произвел основательную и дорогостоящую перестройку в китайском стиле. Однако, к его досаде, регент остановился на 1-й Мещанской, а «китайскую шкатулку» так и не увидел. Чудак, да и только! Сергей Васильевич досадовал, но этот локальный проигрыш обернулся триумфом в дальнейшем. Причудливый магазин как магнитом привлекал покупателей: любители чая ехали на Мясницкую с самых дальних окраин, уверенные, что здесь смогут купить любимый сорт чая и уж точно избегут обмана. Да и просто полюбоваться декором. Именно здесь стали продавать чай в жестяных банках и коробках. Самым почетным и уважаемым клиентам ароматный товар преподносили в хрустальных шкатулках. Смотреть было любо-дорого, а уж пить — отменное удовольствие. Сергей Васильевич, как и отец, был щедрым благотворителем. Ссужал деньги Шамординскому монастырю близ Оптиной пустыни, построил несколько храмов, больницу, организовал учение искусствам и ремеслам — живописи, фотографии, чеканке, книгопечатному и переплетному делу. Как встарь, несутся ароматы И при советской власти на Мясницкую — в то время она называлась улица Кирова — не зарастала народная тропа. Многие покупатели называли его по-старому — Дом Перлова, хотя на нем появилась сухая канцелярская вывеска: «Магазин Чаеуправления». Время шло, все менялось — жизнь, лозунги, портреты вождей. А москвичи, так же как их предки, баловались чайком, заваривали кофеек и душевно балагурили. Знаменитый торговый дом знавал всякие времена, нависали над ним и опасности. Но, к счастью, он уцелел, пережил большой ремонт, основательную реставрацию, в нем были восстановлены интерьеры конца XIX века. Теперь на его фасаде надпись «Магазинъ “Чай-кофе на Мясницкой”». Из больших дверей, как встарь, несутся дивные ароматы, от которых кружится голова. И ноги сами несут к изобильным прилавкам.
